Статья Лин Алден переведена Grgrm

Финансовая система в том виде, в котором мы ее знаем, представляет собой довольно закрытую систему, состоящую из различных силосов. Банки и брокерские конторы работают с разрешенными бухгалтерскими книгами. Открытие счетов в учреждениях - это санкционированная деятельность. Отправка активов между учреждениями - это санкционированная деятельность внутри страны и особенно в мире. А сама базовая валюта имеет своего эмитента.

В начале своего существования интернет имел много открытых аспектов, да и сейчас имеет, но со временем он в значительной степени консолидировался в силос. X (Twitter), Facebook, Youtube, LinkedIn и подобные им платформы - это закрытые сети. Регистрация аккаунта - это санкционированное (разрешенное) действие, то, как вы их используете, - также является санкционированной деятельностью, а пересылка информации между этими платформами, как правило, невозможна. Как именно работают их алгоритмы? Поскольку большинство из них закрыты, мы не можем этого знать.

Сегодня открытые денежные протоколы такие как Биткоин, а также появление новых открытых информационных протоколов таких как Ностр, бросают вызов подобному положению вещей и представляют альтернативные параллельные системы, которые люди во всем мире могут использовать, исследовать и развивать. В этой статье рассматриваются некоторые перспективы и потенциальные последствия их внедрения.

Деньги закрытой системы

Банковские счета предоставляют пользователям доступ к традиционной банковской системе. Глобальная банковская система позволяет осуществлять обмен средствами внутри страны и по всему миру, при этом время расчетов по этим операциям может быть разным.

В последние десятилетия различные финтех-компании стали развиваться в качестве надстройки над традиционными банковскими рельсами, чтобы модернизировать и ускорить процесс отправки денег. Вопреки распространенному мнению, эти компании не обходят банки и не конкурируют с ними; они являются слоями поверх существующего банковского сектора, которые по-прежнему используют различные банки, связанные с центральным банком, но таким образом, чтобы максимально облегчить работу пользователя.

Кредитные карты, PayPal, Venmo, Zelle и другие - все большее количество способов перемещения небольших или средних сумм денежных средств значительно сократили время проведения цифровых платежей с точки зрения потребителя. Однако за кулисами все еще остается сложный и медленный процесс финансового рукопожатия, когда различные промежуточные финансовые учреждения берут на себя временный кредит.

Другими словами, когда с точки зрения пользователя небольшой финтех-платеж кажется мгновенно завершенным, банки на заднем плане все еще тратят часы или дни на его завершение за занавесом в больших количествах и, таким образом, держат между собой IOUs (долговое обязательство).

Обеспечение надежной отправки международных платежей гораздо более обременительно, медленно и дорого. Банковские переводы часто задерживаются и затягиваются непрозрачными способами. Многие подобные сервисы доступны только в одном экономическом блоке, например в США, и не имеют возможности отправлять международные платежи. Если банк или сервис позволяет осуществлять такие транзакции, то каждый раз это оказыввается стрессом, поскольку вы гадаете, пройдет ли платеж или его заблокируют по какой-то непонятной причине, и придется повторять попытку, теряя время.

Мой местный кредитный союз раньше предлагал международные электронные переводы (за счет инфраструктуры Bank of America и за довольно высокую плату), но теперь он этого больше не делает. Теперь при отправке международных переводов мне приходится использовать счет в Big Bank.

Существует досадная неприятность для международных переводов: за небольшие транзакции обычно взимается самый высокий процент комиссии, а их участники меньше всего могут себе это позволить. Многие люди в развивающихся странах совершают международные поездки по работе и отправляют деньги домой своим семьям небольшими суммами, а посредники взимают высокие комиссии и решают проблему очень медленно, либо не решают ее вовсе, чтобы снизить их, т.к. не имеют достаточных стимулов для этого. По данным Всемирного банка, средний процент комиссии за денежный перевод составляет 6,3 %. При отправке денежных переводов напрямую через банки процент комиссии составляет 11,7 %. Финтех-компании и мобильные платежные решения способствуют снижению среднего показателя, но он все равно остается очень высоким.

Во всем мире только около 76% людей имеют счет в банке или на финтех-платформе, которая подключается к банку. Во многих странах и регионах этот показатель остается очень низким. Например, в Нигерии только 45 % людей имеют счет. В Палестине - только 34 %. Иметь физическое отделение банка дорого, а обслуживание клиентов вручную сопряжено со значительными накладными расходами. Если у человека есть несколько сотен долларов, ему обычно не выгодно открывать счет.

По данным Всемирного банка, в 75 странах до сих пор действуют ограничения на право женщин управлять активами. Таким образом, помимо технических или монопольных проблем с отправкой или хранением денег, существуют и социальные трудности.

Кроме того, многие люди не знают о проблематичном сочетании беженцев и банковского дела. Банковское дело - это централизованная и санкционированная (разрешенная) деятельность, управляемая центральным банком страны и жестко регулируемая. Это почти всегда включает в себя обязательный сбор банками документов, удостоверяющих личность клиентов. Однако у многих беженцев из бедных или разоренных войной регионов нет удостоверений личности, и в зависимости от юрисдикции, в которую они бежали, у них нет четкого или удобного пути к их получению. Проблема усугубляется, если у них нет достаточного количества денег или доходов, чтобы банк мог проявить беспокойство.

В то же время более 86 % людей (свыше 7,1 миллиарда человек) во всем мире имеют смартфон, и этот показатель быстро растет. Распространение и экспоненциальный характер технологий позволили смартфонам во многих регионах опередить доступ к банковским услугам. Ожидается, что в ближайшие пять и десять лет распространение телефонов и мобильного интернета будет продолжаться во все более бедных районах.

Люди, работающие в тех отраслях, которые общество считает нежелательными, часто испытывают трудности с получением банковских услуг, или, как правило, лишаются банковских услуг (в том числе с помощью высокотехнологичных компаний) после того, как уже получили их. Даже сам процесс распространения информации может привести к дебанкингу, как, например, известный случай, когда Wikileaks потерял доступ к платежной платформе fintech в 2010 году. Если протест считается неприемлемым, будь то в Нигерии, Канаде, США, Китае, России или где-либо еще, у протестующих могут быть заморожены банковские счета, пожертвования протестующим могут быть заморожены или отменены, и даже те, кто делает пожертвования, могут столкнуться с блокировкой доступа к личным финансам.

И мы должны рассматривать это в глобальной перспективе: миллиарды людей живут в авторитарных странах, и это положение не улучшается.

Деньги с открытым исходным кодом

На протяжении десятилетий, по крайней мере с начала 1980-х годов, криптографы и шифропанки исследовали способы создания интернет-денег в обход банковской системы. Многие ранние реализации были централизованными, поэтому либо не смогли накопить сетевой эффект и обанкротились, либо были вынуждены прекратить работу по принуждению правительства.

В 2009 году Сатоши Накамото, опираясь на предыдущие наработки, запустил самую успешную на сегодняшний день денежную сеть с открытым исходным кодом: Биткоин. На протяжении 14 лет и более она предоставляет открытую (но все еще довольно нишевую) платежную и сберегательную сеть всем, у кого есть подключение к Интернету, причем таким образом, что до сих пор удавалось сохранять децентрализацию и устойчивость к цензуре. Ряд аналитиков по всему миру продолжают изучать ее, чтобы определить:

  • будет ли она продолжать существовать и функционировать
  • какие у этого будут последствия, если это произойдет

Никто не может отменить или подвергнуть цензуре транзакции своим приказом; единственный способ сделать это - получить 51 % вычислительной мощности сети и отменить все остальные. А поскольку это сеть с открытым исходным кодом и никто за нее не отвечает, любой, у кого есть физическая возможность, может взаимодействовать с ней различными средствами:

  • пользователь может запустить собственный узел с открытым исходным кодом и участвовать в управлении сетью, отправке платежей без ограничений и проверке деталей протокола

  • без использования программного обеспечения пользователь может сгенерировать закрытый ключ, подбросив монету 256 раз, и использовать его для получения биткоина в качестве платежа

  • пользователь может запомнить двенадцать слов, совершить путешествие через весь мир и впоследствии восстановить доступ к своим финансам из любой точки планеты

  • программист может создать не-кастодиальное приложение (кошелек), которое упростит взаимодействовие обычного пользователя с сетью

  • финансовая компания может выступать в качестве хранителя или совместного провайдера, владеющего резервным ключом 1 из 3 в схеме с несколькими подписями, в то время как пользователь владеет ключами 2 из 3.

Если рассматривать закрытую денежную структуру, такую как Федеральная резервная система (ФРС), то она строго иерархична. Базовые расчетные сети, такие как Fedwire, доступны только банкам. Если пользователь хочет воспользоваться ими, он может сделать это только косвенно, будучи клиентом банка или высокотехнологичной компании, которая взаимодействует с банком. Если разработчик финтеха или новый банк придумает способ улучшить доступ к сети, они смогут сделать это только с разрешения банка, получив доступ к нему и соблюдая все правила, которые зависят от юрисдикции. Недавний отказ в приеме заявки банка Custodia - это недавний пример, показывающий, насколько разрешительной и иерархичной является система.

Открытая денежная сеть работает по-другому. Пользователи могут получить прямой доступ к сети, если захотят. Или же они могут прийти через более крупные платформы, которые идут на различные компромиссы ради удобства. Кроме того, люди могут напрямую взаимодействовать с любой частью стека, которая соответствует их конкретным потребностям в определенный момент времени, например с базовым слоем или программными слоями поверх него (например, Lightning). Любой разработчик может создать новый способ взаимодействия с ним или новый слой поверх него и предложить его на глобальном рынке, не дожидаясь одобрения централизованного органа.

Социальные сети с закрытым исходным кодом

На первый взгляд, интернет кажется достаточно децентрализованным. По всему миру используется последовательный стек протоколов, построенный на основе протокола Internet Protocol, а поверх этого стека протоколов располагаются различные веб-сайты или другие типы серверов, и существует множество различных методов доступа к ним (например, различные операционные системы, браузерные приложения и так далее).

Однако способы, которыми пользуются люди, стали достаточно контролируемыми и закрытыми. Появление крупных социальных сетей, таких как Facebook, Youtube, X (Twitter), LinkedIn и других, объединило множество пользователей в большие пулы. Вместо того чтобы создавать собственные сайты, большинство пользователей создают аккаунты на крупных платформах и тем самым подчиняются различным правилам и алгоритмам этих платформ в обмен на удобство и доступ, которые эти платформы предоставляют. Миллиарды людей собираются вокруг этих пулов активности, которые предлагаются бесплатно в обмен на сбор всех их личных данных. Раньше были популярны небольшие и отдельно управляемые сайты интернет-форумов, но сейчас они, как правило, консолидируются в подразделы крупных платформ социальных сетей. В той мере, в какой люди ищут новые сайты, доминирует поисковый алгоритм Google.

Пользователь Твиттера не может отправить прямое сообщение пользователю Facebook. Пользователь LinkedIn не может привести с собой своих подписчиков, если создаст аккаунт в Твиттере и т.д. Все они, как правило, изолированы друг от друга.

Эти платформы используют различные приватные алгоритмы для определения того, какая информация будет показана пользователям, и по своему усмотрению проводят политику модерации контента, удаляя посты или целые аккаунты по своему усмотрению или по требованию правительства.

Мы можем представить это с точки зрения корпорации, правительства и пользователя и увидеть, что каждый из них пытается извлечь максимальную выгоду.

С точки зрения корпорации, им нужно иметь возможность удалять незаконную деятельность или откровенный спам, чтобы соблюдать законы и не превращать свою платформу в трагедию общего пользования. Им также необходимо настроить свой алгоритм таким образом, чтобы он давал людям те связи, которые имеют для них смысл, и удерживал их на платформе, а не уводил в другое место.

С точки зрения правительства, люди ведут себя в сети совсем иначе, чем в офлайне. В сети они более обезличены, более агрессивны, ими легче манипулировать с помощью поддельных данных (в том числе через иностранных агентов). Алгоритмы, если они неправильно настроены, могут дать миллиарду людей больше того, что вызывает у них эмоции, от людей, которые уже входят в их цифровое племя, и таким образом закрыть их друг от друга и многократно преувеличить общественное возмущение в повторяющихся волнах.

С точки зрения пользователя, государственная и корпоративная власть над модерацией подвержена коррупции. Правительство может потребовать удалить неудобную для него информацию или ту, которая не вписывается в предпочитаемый им нарратив. Корпорации могут усиливать возмущение и эмоции пользователей, если в конечном итоге это приносит им больше долларов. Подобно военно-промышленному комплексу, существующему уже несколько десятилетий, существует и политико-финансово-медийный комплекс.

Индия, как очень крупный, но относительно мягкий пример, уже давно требует от Twitter, YouTube и других платформ удалять информацию, неблагоприятную для их действующей администрации, и эти платформы подчиняются. Во многих странах, где действуют более жесткие ограничения, социальные сети полностью контролируются или запрещены, в результате чего их население остается в неведении и оторвано от остального мира.

Даже личные сообщения могут быть прочитаны власть имущими. Некоторые платформы используют незашифрованные прямые сообщения. Другие платформы утверждают, что используют зашифрованные прямые сообщения, но у пользователя нет возможности доказать, что они действительно зашифрованы. Незашифрованные сообщения могут быть прочитаны сотрудниками корпорации, правительственными агентами, запрашивающими такую информацию, или хакерами, которые могут и часто получают к ним незаконный доступ.

Пользователь не может проверить, как работает алгоритм платформы с закрытым исходным кодом. Пользователь Facebook не может отправить прямое сообщение пользователю Twitter. Если аккаунт заморожен или удален, пользователь может подать апелляцию, но в остальном у него нет никаких средств правовой защиты. Если социальные сети запрещены в стране, то люди получают значительно меньше информации и возможностей для общения, которые контролируются централизованными силами.

Социальные сети с открытым исходным кодом

Люди уже давно пытаются создать более децентрализованный интернет и социальные сети, но им сложно конкурировать с сетевыми эффектами, которые установили большие централизованные сети. Централизованный сервер имеет тенденцию быть очень эффективным и самоподдерживающимся, поэтому централизованные решения внедряются, получают первых пользователей и таким образом закрепляются на десятилетия.

Один из способов децентрализации интернета - сделать нормальным использование домашнего сервера и упростить эту задачу. По мере развития технологий базовые компьютеры серверного класса становятся все более доступными, и появился ряд аппаратных и программных решений, ориентированных на потребительский рынок серверов. Тем не менее, все еще существуют долгосрочные ограничения, связанные с интересом или финансовыми возможностями людей для запуска сервера. Финансовые ограничения и ограничения пропускной способности особенно проблематичны для потенциальных пользователей в развивающихся странах.

С другой стороны, некоторые технологии позволяют передавать информацию по принципу “peer-to-peer”. Обмен файлами, видеозвонки и тому подобные вещи позволяют людям соединяться друг с другом с высокой пропускной способностью. Keet, например, намного быстрее и с более высоким разрешением, чем Zoom, для видеочатов с небольшим количеством людей. Проблема чистых одноранговых моделей заключается в том, что для координации действий оба пользователя должны находиться в сети одновременно.

В качестве промежуточного варианта, который, похоже, начинает работать в больших масштабах, используется идея распределенных серверов или “ретрансляторов”. В этой модели не каждый пользователь должен управлять сервером, но отдельные серверы относительно легко запустить, они финансово стимулируются и поэтому достаточно многочисленны, чтобы не было возможности контролировать или цензурировать сеть. В результате получается довольно децентрализованная сеть, состоящая из серверов, которые соединяются друг с другом, и подключенных к ним пользователей.

Хорошим примером этого является Nostr. Это протокол с открытым исходным кодом, который расшифровывается как “Записки и другие вещи, передаваемые с помощью реле”. Первые два года его существования он был относительно малополезен, но в 2022 году он начал набирать обороты. К концу года и в начале 2023 года, благодаря усилиям Джека Дорси и других, он начал набирать большую популярность.

На Nostr-протоколе каждый может создать свое приложение. Пользователи разных клиентов могут видеть посты друг друга и отправлять друг другу сообщения. Со временем человек может использовать разные клиенты, сохраняя доступ к своим подписчикам. Один клиент (приложение) может быть похож на Twitter. Другой клиент может быть похож на Telegram. До сих пор предпочтение отдавалось клиентам, похожим на Twitter.

Самая близкая аналогия - сравнение с электронной почтой. Люди, пользующиеся Gmail, Yahoo, Hotmail, AOL и различными отдельными почтовыми веб-сервисами, могут отправлять друг другу письма независимо от того, каким сервисом они пользуются. Это происходит потому, что все они построены на одном и том же базовом наборе протоколов и не являются закрытыми/изолированными системами.

Nostr - это базовый протокол публикации в социальных сетях с открытым исходным кодом, для которого люди могут создавать свои клиенты (приложения). Люди создали клиенты похожие на Twitter, Telegram, Instagram, десктопные и мобильные клиенты для Nostr, и все они совместимы друг с другом и все они цензуроустойчивые.

Важным преимуществом этой модели является то, что если кто-то действительно обладает хорошей идеей для нового типа платформы, ему не нужно беспокоиться о сетевых эффектах (пользовательской базе). Он может создать новый опыт, то есть новый клиентский интерфейс, новое приложение и подключить его прямо к протоколу Nostr, сделав его совместимым с самого начала с каждым другим пользователем Nostr из всех существующих клиентов.

Это может выйти за рамки привычных социальных сетей. Джек Дорси подчеркнул эту мысль и указал, например, что ее можно использовать в качестве замены Github. Анонимный программист и автор Gigi назвал его “слоем идентификации и репутации”. Вилли Ву описал его как все то, к чему стремился твиттер в первые годы своего существования с открытым API. Элизабет Старк, генеральный директор Lightning Labs, написала, что “открытый протокол обмена сообщениями означает, что вы можете создавать вещи, которые раньше были невозможны в старой централизованной парадигме “огорода””.

Чтобы использовать Nostr, необходимр cгенерировать пару закрытого и открытого ключей одним из нескольких способов. Большинство приложений могут сделать это за вас, в том числе и сторонние сервисы, такие как Alby. Вы храните закрытый ключ в секрете, а открытый ключ - это как ваше имя пользователя, которым вы делитесь с другими людьми.

СЛЕДУЙ ЗА МНОЙ НА NOSTR: npub1qzr3j58q0gwfhqdj33pc8wtfaj9ffn7nrdt6p7p7tvn0qrf7e0wsggv43p

Nostr использует сеть Bitcoin/Lightning. Пользователи могут легко давать друг другу чаевые с помощью транзакций Lightning или платить операторам премиум-релеев с помощью биткоин-платежей, вместо бесплатных. Через Nostr можно предлагать и другие платные услуги, так как на его протоколе можно создавать что угодно, далеко выходя за рамки социальных платформ, например, интернет-магазины.

Что такое Nostr и как им пользоваться, вы можете прочитать в нашей подробной статье-инструкции здесь

Это также означает, что некоторые пользовательские функции сейчас не совсем удобны. Если пользователь не подключен к хорошему ретранслятору, скорость будет низкой, а некоторые данные будут неполными, например, вы будете видеть посты, но не сможете увидеть, на какие посты они отвечают. Не так легко отследить, сколько подписчиков у вас на самом деле, или сколько лайков получает тот или иной пост. Пользователи должны быть осторожны в выборе клиентов - если вы вставите свой закрытый ключ в мошеннический клиент, он может использовать его для захвата вашей цифровой личности Nostr по всему протоколу. Использование пропускной способности на практике довольно велико, особенно для интернет-инфраструктуры развивающихся стран - приоритет был отдан тому, чтобы все работало, а не тому, чтобы все было эффективно.

Я ожидаю, что некоторые неудобства со временем будут сглажены; на данный момент экосистема практически лишена капитала, над ней работает горстка людей, но уже сейчас она впечатляет. Это выглядит как мощный набор отдельных строительных блоков, собирающихся вместе. Это действительно ранняя стадия.

Даже если говорить о медвежьей позиции в отношении этой технологии, то можно сказать, что это то, что будет существовать сейчас, но останется нишевым, а значит, это новый инструмент, которым смогут воспользоваться люди, которым он нужен.

Какие приложения требуют глобального консенсуса?

Уже много лет вокруг концепции “технологии блокчейн”, связанной с децентрализацией, царит ажиотаж.

Некоторые из основных тем были такими:

  • интернет-нативные деньги
  • токенизация активов
  • децентрализованные медиа
  • цифровая идентичность

Все это, действительно, важные направления для изучения. Биткоин - это полезные интернет-нативные деньги. Стейблкоины токенизируют доллар и делают его более доступным для людей по всему миру. Децентрализованные информационные протоколы могут дать большему количеству людей доступ к информации и связям без централизованной модерации или централизованного сервера, который можно отключить. Цифровая идентификация дает человеку возможность доказать, что он является постоянным субъектом на разных цифровых платформах и во времени.

Однако в последние годы идея “Web3” использовалась в основном как маркетинговый инструмент для третьего и четвертого пунктов этого списка. Все, что содержит в себе слова “децентрализованный” или “блокчейн”, как правило, привлекает много капитала. Венчурные капиталисты могут инвестировать в проект токенов, раздуть вокруг него шумиху, побудить пользователей войти в экосистему проекта, похожего на понци, продать свои токены розничным инвесторам через пару лет и уйти с большой прибылью, невзирая на то, что проект не обладает долгосрочной устойчивостью.

В такой ситуации показатели пользователей искажаются, потому что много ресурсов вкладывается в то, чтобы люди использовали программное обеспечение не ради его самого, не ради пользности проекта, а из-за финансовых стимулов. Поэтому часто шутят, что “в Web3 больше инвесторов, чем пользователей”. А уровень децентрализации часто преувеличивается в рамках маркетинговых целей.

Большая проблема заключается в том, что большинству платформ токены просто не нужны, они не приносят никакой пользы, а их наличие ухудшает их работу.

Конечно, существующие ценные бумаги или активы могут быть токенизированы и это иногда может быть полезно. Токенизированные доллары, токенизированные акции, токенизированные квитанции на покупку вещей и т.д. Это централизованные активы, но их можно перевести в цифровую форму и торговать ими по всему миру через смартфон. Для людей это действительно полезно, хотя и связано с регуляторными рисками и рисками контрагентов.

Но многие децентрализованные технологии, и особенно платформы, сильнее без токена. Цель токена часто заключается в обогащении небольшого числа ранних создателей или инвесторов, а не в улучшении реального продукта или решении актуальной проблемы. Существование токена часто бывает ненужным и вредным для проекта, а также является просто способом обойти существующие законы о ценных бумагах.

В связи с этим многие вещи рекламируются как получающие выгоду от блокчейна, хотя на самом деле это не так. Блокчейн помогает различным участникам прийти к глобальному согласию по какому-то вопросу, и это дорогой процесс, который следует применять только к тем вещам, которые действительно в этом нуждаются.

Глобальный консенсус и деньги:

Пример того, что действительно требует глобального консенсуса, — это общий глобальный реестр, такой как Биткоин. Чтобы проверять количество биткоинов в сети и подтверждать все транзакции, узлы должны согласовывать полное состояние реестра, глобально и непрерывно. Блокчейн решает эту задачу.

Биткоин похож на большую децентрализованную таблицу, с которой мир согласовывается каждые десять минут, используя энергию майнеров и правила, соблюдаемые сетью узлов, управляемых пользователями, как арбитры правды. Это дорогой процесс, но ценный, и его нельзя решить другими способами.

Глобальный консенсус и активы:

Далее по списку идут токенизированные активы, такие как стейблкоины. Центральный орган (эмитент) должен знать, сколько существует претендентов на право владения его активами, и, вероятно, иметь вознможность блокировать некоторые из них и перевыпускать их при необходимости. С другой стороны, пользователь должен иметь возможность доказать эмитенту свои права собственности. Менее важно (но потенциально все же желательно), чтобы пользователь мог дешево проверить весь объем претензий других пользователей, поскольку в любом случае он полагается на централизованного эмитента.

Кроме того, эмитентам и пользователям необходима совместимость: чтобы экосистема заметно превосходила существующую финансовую экосистему, ее компоненты должны иметь возможность относительно легко взаимодействовать друг с другом различными способами. Это дает пользователям значительную гибкость в выборе способа хранения актива, места торговли им, использования его в качестве залога и т.д.

До сих пор для такого рода деятельности использовались блокчейн и всеобщий консенсус, однако существуют и другие возможности. Их можно рассматривать как методы улучшения технологической обертки для существующих эмитентов ценных бумаг, бирж, сервисов ликвидности/левереджа и фиатных платежных сервисов.

Глобальный консенсус и информация:

Далее мы переходим к децентрализованной коммуникации и социальным сетям и видим, что глобальный консенсус не нужен и даже нежелателен.

Например, мы не пришли к глобальному консенсусу по поводу “всех электронных писем”. Провайдеры электронной почты используют глобальные протоколы, но нет ни одной организации, которая должна или имеет техническую возможность каталогизировать текущее состояние всех электронных писем в глобальном масштабе. На самом деле, если бы они могли это сделать, это было бы проблемой для конфиденциальности.

Точно так же Nostr не требует глобального консенсуса и, следовательно, не является блокчейном. Реле не нужно общаться друг с другом и обеспечивать согласие. Пользователям не нужно подключаться к каждому реле. Эта сеть с открытым исходным кодом и возможностью взаимодействия, и ее пользователи могут сами определять, какую часть сети они хотят видеть, исходя из того, с каким количеством ретрансляторов они хотят соединиться и за каким количеством людей они хотят следить.

Попытки использовать блокчейн в качестве базовой технологии для социальных сетей или подобных типов интернет-технологий, на мой взгляд, не имеют смысла, поскольку достижение глобального консенсуса требует больших затрат, поэтмоу не всегда повышает эффективность работы и наоборот могут ее ухудшить.

Глобальный консенсус и идентификация:

Наконец, цифровая идентификация также не требует глобального консенсуса.

Например, существование пары открытый/закрытый ключ может быть использовано для подтверждения непрерывной идентификации (или, по крайней мере, непрерывного владения закрытым ключом) на разных платформах и во времени. Аналогичным образом, организации или приложения могут предоставлять более полные услуги идентификации и давать пользователю возможность выборочно делиться частью этой информации с проверенными получателями этой информации. Некоторые из этих приложений могут использовать блокчейн или слой, построенный на его основе.

Глобальный консенсус всех идентификационных данных не обязателен, да и нежелателен, если бы он был.

Комбинированный пример: Деньги и информация

Некоторое время назад я перевела несколько биткоинов с одного из своих старых криптовалютных счетов на мобильный кошелек Lightning.

Если бы я находилась в развивающейся стране, даже в той, где банки не позволяют мне выводить деньги на биткоин-брокерские или криптовалютные биржи, я могла бы заработать саты через Stakwork (Stakwork - это платформа, которая с помощью сети Lightning соединяет людей, желающих выполнить микрозадания, с людьми, способными выполнить микрозадания по всему миру). Или же я могла бы приобрести их за наличные через ваучерную систему Azteco. Или на одноранговом рынке, таком как Paxful, через приватную торговую площадку RoboSats или Hodl Hodl.

В исследовательских целях я часто экспериментирую с различными кошельками, поэтому у меня есть как кастодиальные, так и некастодиальные решения. Чтобы протестировать различные пользовательские интерфейсы, я быстро отправила несколько долей биткоина (называемых “сатами”) с кошелька на кошелек на своем телефоне. Каждая транзакция заняла около трех секунд. Активы перемещались из кастодиального кошелька в некастодиальный кошелек, из кастодиального в некастодиальный. Комиссия составила доли цента, а процесс был автоматизирован и находился под моим контролем.

Затем я перевела несколько сатов на свой кошелек Stacker News, что заняло около трех секунд. Stacker News - это сайт, похожий на Reddit, где за публикацию нужно платить саты, что помогает предотвратить спам, но на самом деле не является дорогостоящим для пользователей. Пользователи могут давать друг другу чаевые в виде сатов, и таким образом, размещая хороший контент, вы можете заработать сатоши.

Недавно, тестируя Nostr, я сделала нечто подобное - установила плагин Alby в свой браузер и с его помощью создала новый кошелек. Перевела несколько сатош из Stacker News в кошелек Alby, что заняло около трех секунд, а в настройках клиента Nostr указала свой кошелек Alby. С этого момента пользователи могли легко переводить чаевые на мой кошелек Alby. Я, конечно, даю чаевые и другим людям, а также могу заплатить и за доступ к премиум-реле. В любой момент я могу забрать саты из этих экосистем в более глубокое холодное хранилище; эти кастодиальные и некастодиальные Lightning-кошельки можно представить себе как наличные деньги, с аналогичными компромиссами в отношении удобства и безопасности.

Сочетание открытой денежной системы и открытой информационной системы довольно интересно. Программируемые деньги могут без ограничений перемещаться через границы и между платформами. Платформы могут взаимодействовать друг с другом, не работая друг с другом напрямую, просто потому, что они взаимодействуют с одними и теми же базовыми протоколами. Операторов серверов можно стимулировать к поддержанию и улучшению информационной сети с помощью микротранзакций.

Набор протоколов, которые глобально связывают людей с точки зрения идентификации, информации и ценности, может уменьшить многие ограничения и создать множество новых возможностей.

Битва за конфиденциальность

Свободная торговля требует передачи как информации, так и стоимости. Поэтому как открытые денежные системы, так и информационные (и их фактическое использование, а не просто существование) имеют значение для изучения экономики, геополитики и различных долгосрочных инвестиционных результатов.

В целом, любая юрисдикция, привлекательная в том смысле, что люди и капитал хотят приехать в нее, а информацией можно свободно обмениваться внутри нее и с остальным миром, должна приветствовать такие технологии. Открытые денежные и информационные структуры, особенно если их использование распространяется по всему миру таким образом, что их трудно остановить, позволяют и ускоряют приток стоимости в эти более свободные юрисдикции из других стран. Границы становятся менее значимыми с экономической точки зрения.

С другой стороны, любая юрисдикция, которая непривлекательна в том смысле, что люди и капитал стремятся покинуть ее, а информация ограничена внутри нее и в отношениях с остальным миром в целях защиты правительства, должна опасаться таких технологий. Открытые денежные и информационные системы создают больше утечек капитала и информации в другие юрисдикции, расширяя возможности населения или заставляя правительства тратить больше средств на усиление существующих ограничений, чтобы сохранить свою изоляцию.

Финансовая конфиденциальность на спаде

В давние времена, когда обмен наличными или монетами был более распространенным явлением, конфиденциальность транзакций соблюдалась по умолчанию. Однако, когда мир перешел на банковские счета, конфиденциальность стала утрачиваться.

Закон о банковской тайне 1970 года, принятый правительством США и действующий до сих пор, обязывает банки подавать отчеты в правительство, если ежедневные операции клиента превышают 10 000 долларов.

Когда этот закон был принят в 1970 году, средний годовой доход американца составлял менее 10 000 долларов. Таким образом, закон распространялся только на довольно крупные суммы денег, перемещаемые в течение дня, которые в пересчете на сегодняшние слабые доллары стоили более 80 000 долларов. Однако в законе не было поправки на инфляцию. По мере того как стоимость доллара со временем снижалась, банкам приходилось подавать отчеты о все меньших и меньших объемах операций, поскольку операции на сумму 10 000 долларов, совершаемые в течение дня, становились все более и более обыденными. Каждый год правительство фактически снижает порог автоматического финансового контроля, просто за счет инфляции, без принятия дополнительного законодательства.

Если в течение следующих пятидесяти лет темпы инфляции будут такими же, как за последние пятьдесят лет, то порог отчетности сократится по покупательной способности еще в 8 раз или около того. Когда закон был принят, правительство предоставило себе возможность следить за транзакциями размером с дом. Со временем инфляция привела к тому, что закон стал доступен для отслеживания сделок размером с подержанный автомобиль. Если так пойдет и дальше, это позволит им отслеживать сделки размером с газонокосилку или велосипед.

Это пример постоянного расширения мандата на слежку без необходимости принимать для этого новое законодательство. В качестве постоянно расширяющегося мандата выступает инфляция.

Конечно, с помощью других технологий и методов наблюдения, или по решению суда, или по новому законодательству власти уже могут видеть банковские транзакции любого размера, какие только пожелают.

Конфиденциальность информации на нисходящем тренде

Раньше нарушение конфиденциальности в общении, передвижении и других аспектах жизни стоило дорого. До широкого распространения Интернета, смартфонов, камер наблюдения и других технологий единственным способом нарушить частную жизнь человека было физическое наблюдение за ним, обыск его собственности. И по этой причине человек, чья частная жизнь была нарушена, имел все шансы узнать о том, что она была нарушена.

В цифровую эпоху правительствам, корпорациям и частным лицам становится все проще и дешевле нарушать неприкосновенность частной жизни, причем так, чтобы человек об этом не знал. Для правительств и корпораций комбинация публичной и частной информации о миллионах людей может быть собрана автоматически на всех основных цифровых платформах и порталах. Собранные данные могут быть упорядочены с помощью различных технологий Big Data, включая машинное обучение, а затем подвергнуты алгоритмическому мониторингу или сделаны легкодоступными для поиска пользователями базы данных.

В 2013 году сотрудник АНБ Эдвард Сноуден передал журналистам информацию, которая показала, что возможности Агентства национальной безопасности США в области слежки выходят далеко за рамки того, что было известно общественности ранее. В частности, выяснилось, что АНБ способно напрямую подключаться к системам крупнейших телекоммуникационных провайдеров и крупным корпоративным программным платформам для постоянного сбора информации.

В одном из первых сообщений об утечке Guardian сообщила:

Агентство национальной безопасности получило прямой доступ к системам Google, Facebook, Apple и других американских интернет-гигантов, говорится в совершенно секретном документе, полученном Guardian.

Доступ АНБ является частью ранее нераскрытой программы под названием Prism, которая позволяет чиновникам собирать материалы, включая историю поиска, содержание электронной почты, передачу файлов и чаты в реальном времени, говорится в документе.

По мере того как наша жизнь становится все более цифровой, корпорациям и правительствам становится все легче собирать нашу информацию. Конфиденциальность может нарушаться автоматически, масштабно, недорого и без ведома пользователя.

В западных демократиях это имеет свои отрицательные стороны, но до сих пор, как правило, не ощущается населением страны. Большинство нарушений прав человека, совершаемых развитыми странами в наши дни, как правило, носят международный характер - либо от колониализма в прошлом, либо от неоколониализма в настоящем. В авторитарных режимах, однако, последствия носят более внутренний характер. Люди могут быть арестованы за критику своего правительства. Людей могут казнить за гомосексуальность. За принадлежность к религии меньшинства людей могут отправить в лагеря.

В прошлом году молодая девушка из Саудовской Аравии и мать двоих детей, которая училась в университете Лидса в Великобритании, была арестована по возвращении домой в Саудовскую Аравию и приговорена к 34 годам тюремного заключения. Ее преступление заключалось в том, что, находясь в Соединенном Королевстве, она следила за различными активистами и ретвитила их в Twitter. Пару месяцев спустя 72-летний саудовско-американский гражданин с двойным гражданством, проживающий в США, был арестован и приговорен к 16 годам тюрьмы, когда он вернулся в Саудовскую Аравию, где, как предполагалось, находился недолго. Его преступление заключалось в том, что, находясь в Соединенных Штатах, он написал в Твиттере критический отзыв о режиме Саудовской Аравии.

Такое случается и в странах, которые являются популярными туристическими направлениями. В Таиланде людей приговаривают к 25 годам лишения свободы за размещение в Интернете фотографий, которые считаются оскорбительными для монархии страны. Ахмед Монсур был приговорен к десятилетнему тюремному заключению за то, что выступал за права человека в ОАЭ, критикуя правительство. Как сообщила организация Human Rights Watch:

На третьем слушании судья зачитал шесть обвинений против Мансура, и все они были основаны на его правозащитной деятельности. Позже суд признал его виновным по пяти из этих обвинений - все они были основаны на простых актах правозащитной деятельности, включая сообщения в Твиттере о несправедливости, участие в международных конференциях по правам человека онлайн и (с тех пор удаленные) обмены электронными письмами и разговоры по WhatsApp с представителями правозащитных организаций, включая Human Rights Watch и Центр по правам человека Персидского залива (GCHR). Суд оправдал его по шестому пункту обвинения - “сотрудничество с террористической организацией”.

Суд вынес свой вердикт, оглашенный в ходе пятого и последнего слушания, на основании Уголовного кодекса и Закона о киберпреступлениях 2012 года, которые квалифицируют мирное выражение критических взглядов на власть, высших должностных лиц, судебную систему и даже государственную политику как уголовное преступление и дают правовую основу для преследования и заключения в тюрьму людей, выступающих за политические реформы или организующих нелицензированные демонстрации.

В Китае более 1,4 миллиарда человек подвергаются ограничениям в отношении информации и авторитаризму разного уровня. В Индии, еще одной стране с населением 1,4 миллиарда человек, ограничений гораздо меньше, но все равно информация удаляется из социальных сетей, а положение дел с правами человека неоднозначно. Сотни миллионов людей на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии находятся под авторитарным правлением. Политический оппозиционер Владимира Путина Алексей Навальный был отравлен, а по возвращению в Россию, был посажен в тюрьму (в которой он был убит в феврале 2024 года). Авторитарное правление существует в ряде стран Латинской Америки и Африки. Это чрезвычайно распространенная проблема. При этом институты, которые в основном управляются развитыми странами, такие как МВФ, охотно сотрудничают с авторитарными режимами, что активно помогает им поддерживать авторитаризм в этих странах.

Одним из средств защиты от авторитаризма является частная, зашифрованная коммуникация и информация. Это позволяет передавать данные и ценности, в том числе частным образом. Подобные технологии редко предоставляются сверху вниз; для того чтобы они существовали и были устойчивыми, их необходимо создавать снизу вверх и с большим распределением.

Попутно власть имущие будут описывать такие технологии как инструменты наркоторговцев, секс-торговцев и террористов. А осложнит ситуацию то, что, как и в случае с пейджерами, как и в случае с Интернетом, как и в случае с любой другой мощной технологией или системой, среди тех, кто использует такие инструменты, будут и преступники. И все же эти инструменты необходимы и могут помочь гораздо большему числу людей, чем навредить.

Долгие дебаты

Авторитарные режимы часто прибегают к очевидным антиконфиденциальным методам, чтобы предотвратить госперевороты. Такие режимы стремятся контролировать распространение информации настолько, насколько это возможно.

В западных демократиях борьба с неприкосновенностью частной жизни была более постепенной и, как правило, осуществлялась на институциональном уровне, а не на уровне потребителей. Легче заставить несколько тысяч банков с высоким уровнем регулирования и несколько десятков крупных интернет-платформ и телекоммуникационных компаний подчиниться непрерывному финансовому и информационному надзору, чем заставить сотни миллионов частных лиц сделать это.

В целом у правительств есть набор стандартных оправданий, по которым частная жизнь должна нарушаться таким непрерывным, системным и автоматизированным образом. На протяжении 1970-х, 1980-х и 1990-х годов часто утверждалось, что для сдерживания наркоторговли необходимо ограничить финансовую и информационную конфиденциальность. Например, в 1980-х годах пейджеры вызывали беспокойство:

Хотя пейджинговые устройства, или биперы, пользуются все большей популярностью среди обычных рабочих граждан - ими часто пользуются врачи, курьеры и журналисты, - они также стали основным элементом наркобизнеса, создавая новые проблемы для правоохранительных органов и угрожая испортить имидж бурно развивающейся высокотехнологичной отрасли.

Washington Post, 1988, “Сообщение о пейджерах”.

В 2000-х годах на первый план вышло финансирование терроризма. Патриотический акт 2001 года, помимо прочего, расширил возможности слежки со стороны правительства США во имя борьбы с терроризмом. Программы АНБ в 2010-х годах, раскрытые Сноуденом, еще больше расширили и автоматизировали эти возможности, подключившись к основным платформам обмена сообщениями в Интернете и агрегируя как можно больше онлайн-платформ.

В последнее время ограничения на частную жизнь в обществе стали связывать с детскими изображениями и/или санкциями национальных государств. В 2022 году Европейская комиссия предложила закон, который попытается устранить все частные коммуникации путем автоматического сканирования электронной почты и сообщений, в том числе зашифрованных, на наличие определенных типов незаконного контента. Хотя все, конечно, против существования и распространения таких ужасных изображений, идея о том, что каждый способ коммуникации всех граждан должен постоянно сканироваться и становиться доступным для правительства, по мнению многих, является крайним превышением полномочий. Аналогичным образом, санкции Казначейства США в отношении Tornado Cash были наложены на методы обеспечения конфиденциальности криптовалют из-за их связи с взломами DeFi, в том числе Северной Кореей. Любая организация, работающая с денежными средствами в коммерческих масштабах, должна проводить различные проверки личности, поэтому различные централизованные частные хранилища, как правило, регулярно закрываются. В современную эпоху, в отличие от прошлого, финансовая конфиденциальность считается синонимом отмывания денег.

Еще одна проблема связана со сбором налогов. В прежние времена, когда сделки были более частными по своей природе, что-то вроде подоходного налога было относительно непрактичным. Как правило, налоги взимались с имущества, экспорта/импорта, а также с доходов крупных предприятий или поместий, поскольку все это было достаточно заметно и поддавалось проверке. В отличие от этого, налогообложение доходов на индивидуальном уровне, как правило, было сложной задачей из-за трудностей и затрат на аудит. Даже сегодня точное налогообложение предприятий с преобладанием наличных денег остается сложной задачей.

Однако с повсеместным переходом на банковские регистры и автоматические платежные расчеты с работодателями правительствам стало проще проводить аудит доходов и взимать с них налоги. Работодатели платят своим сотрудникам, отчитываются о выплатах перед правительством, и весь этот процесс поддается аудиту. Таким образом, подоходный налог стал доминирующей формой налогообложения.

В будущем, если значительная часть экономики сместится в сторону одноранговой глобальной гиг-работы, а деньги и информация в целом станут более зашифрованными и частными, и деньги смогут самостоятельно храниться и перемещаться по всему миру, то что это будет означать для способности правительств проводить аудит доходов и облагать их налогом на индивидуальном уровне? Такой аудит и оценка могут стать гораздо более дорогими, а для искушенных пользователей - потенциально невозможными.

Одна из перспектив заключается в том, что правительствам просто придется со временем изменить свои модели налогообложения, если технология распределенной конфиденциальности с открытым исходным кодом и открытые денежные/информационные сети получат более широкое распространение. В каком-то смысле это будет возвращением к тому, как все было раньше, только в цифровой реальности. Большая часть налогов должна будет приходиться на более физические, крупные и видимые вещи, такие как недвижимость, крупные предприятия, логистика и места продажи физических товаров.

Другая точка зрения, как правило, с точки зрения правительства, заключается в том, что вместо этого необходимо ликвидировать всю приватность. Каждая транзакция между всеми равными в глобальном масштабе должна отслеживаться, чтобы ее можно было проверять и облагать налогом. Даже если будет разработана технология с открытым исходным кодом, позволяющая обеспечить приватность, такая технология должна быть объявлена вне закона и/или максимально маргинализирована, чтобы предотвратить ее широкое распространение. Возможно, даже потребуется наложить дополнительные ограничения на разработчиков таких технологий, как это, по сути, предлагает Закон о борьбе с отмыванием цифровых активов.

К сожалению, эта вторая точка зрения приобретает совершенно иной смысл, если вспомнить, что миллиарды людей живут в условиях авторитаризма, и что люди могут быть легко арестованы и приговорены к длительным тюремным срокам за критику своего правительства, организацию протестов, неправильную сексуальную ориентацию, неправильную религию или другие аспекты жизни меньшинства или обычное неприятие.

В долгосрочной перспективе я считаю, что исход, так или иначе, зависит скорее от технологий, чем от политики. Сверху вниз - развитие Больших Данных и автоматизированных средств наблюдения за данными. Снизу вверх - развитие средств шифрования и открытых денежных/информационных сообществ. Какое из направлений окажется более мощным, то и будет играть важную роль в том, как будут функционировать всевозможные явления в ближайшие десятилетия, включая различные экономические взаимодействия.

Поэтому для сторонников конфиденциальности и открытых сетей победа будет заключаться в том, чтобы сделать технологию простой в использовании, слишком дорогостоящей для искоренения и хорошо понятной общественности. Для сторонников вездесущего наблюдения победа становится вопросом убеждения общества в том, что приватность нежелательна и что эти инструменты не нужны или опасны, при этом расширяя свои возможности по сбору и фильтрации данных.

С точки зрения аналитиков, задача и возможность заключается в том, чтобы увидеть, куда движутся эти тенденции, что означает наблюдение за прогрессом как восходящих, так и нисходящих подходов, чтобы понять, кто все же лидирует.