Дисклеймер:
Информация, представленная в этой книге, предназначена исключительно для ознакомительных целей и не является источником советов по вопросам, изложенным в материале. Содержащаяся в книге информация и/или документы не являются юридическими или финансовыми советами и не должны использоваться без предварительной консультации с финансовым специалистом для определения того, что лучше всего подходит для ваших индивидуальных потребностей.
Издатель и автор не дают никаких гарантий или обещаний относительно результатов, которые могут быть получены в результате использования содержания книги. Вы не должны принимать инвестиционные решения без предварительной консультации с вашим финансовым консультантом и проведения собственного исследования и анализа. В максимально допустимой законом степени издатель и автор отказываются от любой ответственности в случае, если какая-либо информация, комментарии, анализ, мнения, советы и/или рекомендации, содержащиеся в этой книге, окажутся неточными, неполными или ненадежными, либо приведут к инвестиционным или иным убыткам.
Содержание, представленное или доступное через эту книгу, не предназначено для предоставления юридических или инвестиционных советов и не формирует отношения «адвокат-клиент». Издатель и автор предоставляют эту книгу и её содержание на условиях «как есть». Использование информации из книги осуществляется на ваш собственный риск.
Посвящается тем, кто ищет правду, невзирая на последствия, и кто не боится того, что может найти.
Предисловие
Иногда в жизни мы оказываемся вынуждены браться за задачи, которые не являются нашим приоритетом, но мы понимаем, что если мы этого не сделаем, никто другой этого не сделает, а мир точно от этого не выиграет. Именно такие чувства у меня вызывает эта книга. Мое желание поделиться знаниями о возможности монетарного анархизма — отделения денег от государственной власти — и его пользе для человечества исходит скорее из морального долга, чем из стремления утвердить себя как экономического эксперта.
Кроме того, наша система образования с трудом воспринимает идеи, которые бросают вызов традиционному мышлению и выходят за рамки конкретных дисциплин. Если ваша работа не соответствует общепринятому мнению, она не получит признания в виде публикаций и цитирования. Без цитирования ваша репутация в академической среде не продвинется, и, как следствие, вы не сможете получить высокую должность в академических учреждениях. Это, в свою очередь, влияет на ваше финансовое положение, поскольку становится трудно найти работу в научной среде. Таким образом, многие учёные чувствуют себя вынужденными поддерживать традиционные убеждения ради самосохранения, стараясь не обращать внимание на мотивы, которые они продвигают.
Существует ли книга, статья или публикация, продвигающая идею отделения процесса создания денег от государственного контроля, пропагандирующая принятие обществом децентрализованной валюты и имеющая в названии слово «анархия», которая считается частью мейнстримной экономики? Определенно нет. Именно поэтому существует эта книга, написанная предпринимателем в сфере технологий, у которого нет амбиций стать очередным запутавшимся экономистом. Моя цель — обратиться к проницательным, логичным и фундаментально мыслящим людям, которые не утратили интеллектуальную честность ради защиты своей карьеры.
В духе Пикассо я должен признать, что поддерживаю идею о том, что хорошие художники копируют, а великие - воруют. Соответственно, в тексте вы можете встретить некоторые мои собственные уникальные идеи, смешанные с идеями таких выдающихся либертарианцев, как Людвиг фон Мизес, Мюррей Ротбард, Ханс-Герман Хоппе, Дэвид Фридман и Йорг Гвидо Хюльсман среди прочих. Также необходимо признать влияние работ Нассима Николаса Талеба на мое мышление, и в его честь я должен признать свое нежелание придерживаться академических стандартов или предоставлять надлежащее авторство. Если вы не уверены, считайте, что мои мысли не оригинальны. Кроме того, я буду терзать умы экспертов, чрезмерно упрощая сложные темы без подробностей, доверяя читателям исследовать аргументы, которые опровергают их рассуждения. Для меня гораздо важнее стимулировать мысли любопытных читателей, а не соответствовать каким-либо академическим нормам.
Что касается бизнес-профессионалов с MBA, которые хотят произвести впечатление на своих коллег или сверстников, то краткая версия книги довольно проста. Поэтому, даже если вы не прочтете всю книгу, пожалуйста, сделайте одно одолжение человечеству: распространите информацию!
TL;DR: Деньги — это кровеносная система общества, передающая важную информацию о дефиците товаров через рыночный механизм. Однако активное вмешательство государств в денежный рынок искажает ценовые сигналы, что приводит к огромному неэффективному распределению ресурсов и даёт несправедливое преимущество узкой группе политических инсайдеров за счёт общества. Эта схема обеспечивается государственным аппаратом через монополию на насилие, поскольку государство паразитирует на своих гражданах без их согласия. Государства навязывают человечеству режим экономического террора посредством налогообложения и неэтичного акта инфляции, используя свою монополию на производство денег. Отделение производства денег от государства даёт человечеству шанс восстановить добродетель, продвигать мир и способствовать гуманитарному прогрессу. Впервые в истории эти возможности стали достижимы благодаря появлению сети Биткоин, не требующей доверия, и техническим особенностям, которые она раскрывает.
Введение
В нашем мире растет тревожное ощущение, что что-то не так. Трудно определить конкретный источник этого чувства, поскольку оно проявляется по-разному: постепенное разрушение семейных ценностей, растущее социальное неравенство, исчезновение среднего класса и необходимость работать на нескольких работах, чтобы обеспечить свою семью. Кроме того, часто возникают проблемы с психическим здоровьем и депрессии, не хватает времени на общение с близкими, молодые люди пытаются понять свою роль в обществе, а доступ к жилью, здравоохранению и образованию все больше напоминает привилегию. Концепция полноценной жизни кажется пережитком прошлого, на смену которому пришло дегуманизирующее настоящее, рассматривающее нас как винтики в машине. Этот общественный дисбаланс вызывает у многих дискомфорт, приводя к росту крайних точек зрения на обоих концах политического спектра. Люди ищут простые ответы, деля себя на союзников и противников - ведь кто-то же должен быть виноват в наших бедах? К сожалению, тыкая пальцем в тех, с кем мы не согласны, мы не решим наши проблемы. Вместо того чтобы прибегать к обвинениям, мы должны коллективно задуматься о том, почему наш мир выглядит так, как он выглядит, и изучить возможные шаги, которые мы можем предпринять, чтобы изменить наш курс. Но для многих эта задача может показаться непосильной. С чего следует начать? Какие вопросы следует задать? Чьей информации можно доверять? В этой книге отражен зенит моего личного стремления понять мир.
Вдохновением для размышлений о нынешнем состоянии нашего общества стало мое первое знакомство с биткоином. Поначалу я отверг его, полагая, что это очередная афера для получения денег и инструмент для преступников. Как оказалось, я ошибался. По моему мнению, биткоин содержит ключи к решению подавляющего большинства проблем человечества. Хотя это может показаться необычным утверждением, важно учитывать, что те, кто посвятил значительное количество времени (около 1 000 часов или более) изучению биткоина, часто приходят к такому же выводу. По сути, биткоин предлагает способ организации общества, свободного от коррупции, принуждения и централизации. Он гарантирует, что все будут играть по одним и тем же правилам и что этими правилами нельзя будет манипулировать в личных целях. Принятие такого метода справедливой координации позволит нашей цивилизации достичь новых высот, избавив ее от необходимости бороться с последствиями существующей, скомпрометированной системы. Чтобы достичь этого, нам необходимо признать недостатки нынешнего способа организации общества и активно работать над устранением проблем, с которыми мы сталкиваемся. Как мы можем обеспечить справедливую, свободную от насилия систему, создающую прочный экономический фундамент для нашего общего будущего? Несмотря на то, что решение проблем общества может оказаться непростой задачей, и эти мысли не могут занимать большинство людей в обычный субботний день, очень важно, чтобы мы посвятили время изучению нашего нынешнего социального состояния, а не слепому следованию установленным нормам.
Говоря о «механизмах координации» или «организации общества», я, по сути, имею в виду «деньги». Деньги - краеугольный камень любого общества, они пронизывают все аспекты нашей жизни. Они выполняют функции информации, языка, власти, представления времени и, самое главное, являются человеческим изобретением. Неестественным является использование денег в качестве инструмента для широкомасштабного разрушения посредством манипулирования нашими финансовыми институтами и экономического угнетения значительной части населения путем монетизации долга. Это организуется политическими элитами под прикрытием статизма, якобы для улучшения общества. Чтобы разорвать этот цикл, мы должны принять Биткоин в качестве предпочтительного средства отделения правительства от создания денег, подобно тому, как много веков назад политическая власть была отделена от религиозных институтов посредством статизма.
Результатом такого разделения является денежная анархия, которая, на первый взгляд, может показаться современным вариантом Французской революции, ведущей к кровопролитию на Уолл-стрит. Однако на самом деле все обстоит совершенно иначе. Хотя слово «анархия» часто имеет негативный оттенок, это не так. Анархия, по сути, означает отсутствие управления или руководства, что, в свою очередь, подразумевает отсутствие манипуляций, коррупции и принуждения. На нерегулируемом и свободном от вмешательства рынке все участники действуют анархически. Например, возьмем свидания: никто не может диктовать правила, регулирующие отношения. Джейн обладает суверенитетом над собственным телом, и Джон не может контролировать его, не нарушая ее индивидуальных прав собственности на себя. Если бы рынок знакомств был не полностью анархичным, общество выразило бы решительный протест.
Дейтинг выигрывает от того, что его легко воспринимать как рынок, который должен быть свободен от внешнего влияния и может функционировать морально только в состоянии анархии. Деньги, с другой стороны, гораздо сложнее для большинства людей, что затрудняет понимание того, почему денежная анархия выгодна обществу в целом. Поэтому, даже если вам будет сложно следить за последующими главами, помните, что принятие денежной анархии - это единственная интеллектуально обоснованная моральная позиция, которую мы можем занять для создания лучшего будущего, так же как единственная морально обоснованная позиция для рынка знакомств - это анархия выбора (вопрос «почему» будет рассмотрен позже).
Чтобы прояснить и осмыслить преимущества монетарного анархизма, мы сначала изучим происхождение денежного производства, затем рассмотрим возникновение денежных монополий под предлогом государственного регулирования и сокращения индивидуальных свобод. После этого я расскажу об эволюции государств от аристократии к монархии и демократии и о том, почему они не являются ни необходимыми, ни морально оправданными. Далее я предложу альтернативную систему, в частности анархо-капитализм, и в конечном итоге представлю себе новую эру для человечества, освобожденную от оков экономических ограничений и опирающуюся на децентрализованную денежную систему. Однако прежде чем перейти к обсуждению общества в целом, мы должны затронуть другую тему: как мы определяем наш собственный уровень знаний?
Происхождение знаний
Изучение истоков приобретения знаний может показаться необычной отправной точкой при рассмотрении общества, построенного на монетарном анархизме. Однако для наших рассуждений крайне важно понять, откуда берется безусловное знание и существует ли вообще такая вещь, как безусловное знание. Почему? Потому что все аргументы, которые мы приводим, чтобы убедить других в своей точке зрения, неизбежно приведут к дискуссии о том, откуда мы знаем, что наш подход верен. Неудивительно, что в этом вопросе мы вынуждены идти вразрез с мейнстримом. Наука называет «псевдонаукой» все знания, которые не получены в результате наблюдательных экспериментов. В академических институтах нас учат, что для окончательного доказательства истинности или ложности того или иного факта необходимо проводить статистические тесты и подсчитывать цифры. Эта методология, известная как «эмпиризм», является преобладающим подходом для того, чтобы считаться серьезной в академических кругах. Согласно нашей системе образования, это предполагает, что все знания проистекают из опыта и не могут быть получены никаким другим способом, за некоторыми исключениями. Однако так ли это на самом деле? Получение знаний через опыт подразумевает, что если что-то нельзя наблюдать, то это должно быть неправдой или незначительным. Например, можно утверждать, что из-за значительных колебаний цены биткоина он не может функционировать как валюта. Является ли эта оценка точной, или параллельная вселенная существует рядом с нашей, где биткоин является основным средством денежного обмена?
Чтобы разрешить этот конфликт, давайте рассмотрим математическое уравнение «2+2=5». Удивительно, но это простое утверждение способно нарушить наш рациональный разум. В чем может быть причина? Потому что мы знаем, что 2+2=4, и если бы мы стали утверждать, что 2+2 равно 5, то могли бы оказаться в психиатрической клинике. Однако представьте, если бы мы переделали все калькуляторы в Нью-Йорке так, чтобы они показывали сумму 2+2 не как 4, а как 5. Мы бы все равно почувствовали себя неловко и поняли, что что-то не так. Почему так? Мы только что убедились в том, что 2+2=5, а не 4, что подтверждается значительными статистическими данными, полученными от тысяч калькуляторов. Разумеется, это должно быть правдой?
Оказывается, это не так. Математические принципы универсальны и не ограничены местом. Одинаковые рассуждения справедливы в разных местах и в разное время. Даже ребенок, находящийся на домашнем обучении и получивший от родителей знания о том, что 2 плюс 2 равно 5, вскоре обнаружит, что это не так. Единственный фактор, способный изменить математику, - это восприятие. Два плюс два может действительно равняться двум, а не четырем.
Как это возможно? С помощью изменения входных данных: если наблюдать за двумя львами и двумя газелями, то в сумме получается четыре животных, но при этом в итоге остаются только два льва.
По сути, математика демонстрирует фундаментальную истину, которой должны соответствовать все сущности. Понимание математики (в отличие от знаний, получаемых с помощью математики) называется «априорным знанием». Это знание приобретается безотносительно к реальности. Даже в отсутствие окружающего мира математика и логика сохраняют свою силу. Выражения «априорное» и «апостериорное» служат прежде всего для обозначения основания для получения определенного знания. Конкретная пропозиция считается «априорной», если ее можно понять, не опираясь ни на какой опыт, кроме процесса изучения языка, на котором эта пропозиция передается. И наоборот, пропозиция, которая является «апостериорной», познается через опыт, или, как уже говорилось, через эмпирику.
Говоря проще, существует две реальности: одна, которую мы признаем истиной по определению или логике, и другая, которую мы воспринимаем как истину через наблюдение. Принятие этого различия жизненно важно для понимания аргументов, которые я представлю позже. Чтобы подчеркнуть эту концепцию, вот несколько примеров:
Вместо того чтобы просто принять утверждение о том, что Джон - дядя сына своего брата, мы можем использовать логические рассуждения, чтобы проверить его точность. Однако мы не можем просто принять за факт, что у Джона черные волосы, ведь у него могут быть и каштановые, и светлые волосы. Чтобы убедиться в его цвете волос, мы должны наблюдать за ним. Кроме того, утверждение, что синий — это не цвет, невозможно, поэтому мы можем подтвердить это без наблюдения. Тем не менее нельзя гарантировать, что все океаны голубые. Так откуда же берутся конкретные знания?
Здравый смысл подсказывает, что, скорее всего, ни одна из этих методологий не является абсолютно точной. Некоторые знания не могут быть получены только с помощью логики, и не все знания возникают на основе эмпирии (наблюдения). Тем не менее, как уже говорилось ранее, некоторые аспекты знания могут быть бесспорно признаны точными с помощью любого из двух методов. Разногласия между рационализмом (понимание через рассуждение) и эмпиризмом (постижение через наблюдение) берут свое начало во времена древнегреческих мыслителей, и среди них есть важные сторонники обеих точек зрения.
Иммануил Кант был философом-первопроходцем, который попытался объединить эти методологии. В качестве решения проблемы он выдвинул концепцию «трансцендентального идеализма». Эта сложная на первый взгляд идея может быть перефразирована как представление о том, что наш разум активно участвует в формировании нашего восприятия мира. Согласно Канту, мы не можем знать вещи в том виде, в котором они существуют независимо, но можем понять их только так, как они нам являются. Следовательно, наше восприятие мира основано не только на внешней реальности, но и на наших когнитивных процессах, включая понятия, категории и способы рассуждения. Кант утверждал, что мир, который мы воспринимаем, представляет собой смесь сенсорной информации и ментальных конструкций, используемых для интерпретации этих данных. Эти рамки состоят из врожденных, априорных понятий, таких как пространство, время, причинность и субстанция, которые встроены в структуру нашего разума. Эти понятия позволяют нам упорядочивать наш опыт в осмысленные модели и постигать окружающий мир. Кант утверждал, что эмпирики заблуждаются, если считают эмпиризм единственно верным методом достижения знания, поскольку настаивают на невозможности выйти за пределы опыта. Рационалисты также заблуждаются, поскольку утверждают, что можно превзойти опыт с помощью теоретического разума (логического рассуждения). Для Канта оба подхода были обоснованы и дополняли друг друга.
Аналогично Канту, читатели могут предпочесть сбалансированную позицию между этими двумя крайностями. К сожалению, мейнстримная экономическая теория не разделяет эту точку зрения и отвергает все знания, полученные из «априорных» рассуждений, а не из наблюдений. Если вы считаете, что в экономике и монетарной теории никакие знания не могут быть получены из логики, то вам пора отложить эту книгу в сторону. В конце концов, все аргументы, которые я могу привести за или против децентрализованной денежной системы, приведут к спору о легитимности априорного знания и апостериорного.
Однако если дать логике возможность преобразовать наблюдаемую нами реальность, то первой задачей станет определение теоретической основы экономики. Эта основа должна включать в себя ряд принципов, которые остаются точными вне зависимости от воспринимаемой нами реальности, подобно математическим уравнениям. К счастью, среди ученых существует консенсус относительно происхождения этой экономической логики; все свидетельства указывают на Людвига фон Мизеса и его экономическую методологию, известную как праксеология. Его простая, но блестящая идея заключается в том, что люди обладают ограниченными ресурсами, или «средствами», но у них есть бесконечные желания и стремления. Для того чтобы удовлетворить эти желания, люди должны сделать выбор, как использовать свои ресурсы. Пока у людей есть ограниченные ресурсы и бесконечные желания, они будут постоянно делать выбор и предпринимать действия для удовлетворения своих потребностей. Это понимание (формально называемое аксиомой) должно быть точным, потому что его нельзя опровергнуть, не признавая его истинности и не вступая в самопротиворечие. Это происходит потому, что любой, кто попытается ее опровергнуть, будет вынужден использовать для этого ограниченные ресурсы, такие как время и умственные усилия. Это классифицируется как действие. В результате отрицатель «аксиомы действия» либо противоречит сам себе, либо вынужден признать легитимность идеи действия. Из этого следует, что экономические знания, по сути, можно получить с помощью логики, и нам не нужно убеждаться в этом на собственном опыте, чтобы принять их за истину.
Переосмыслите предыдущее утверждение и поразмышляйте над ним. Люди имеют желания и должны действовать, чтобы эти желания исполнить. Если мы хотим опровергнуть утверждение, мы должны действовать самостоятельно, поскольку у нас есть желание опровергнуть его. Поэтому мы не можем опровергнуть его, не создав противоречия. Таким образом, мы можем делать утверждения о действиях человека еще до того, как он их совершит. Все человеческие действия вместе взятые составляют экономику, а значит, мы можем делать точные утверждения об экономике («априорное знание») без необходимости наблюдать ее («эмпиризм»). Мы можем определить, каким должен быть мир, а не то, как мы его воспринимаем. Мы можем назвать такой мир утопией, потому что, возможно, мы никогда не увидим его воплощения в жизнь, но мы можем стремиться продвигаться к этой экономической структуре, чтобы построить более процветающее будущее. Другими словами, набор экономических правил, основанных на дедуктивных рассуждениях, позволяет нам выявлять факты о нашем мире без необходимости доказывать их правильность, поскольку они универсально верны. Разительное расхождение между этими фактами и нынешним состоянием мира, в котором мы живем, может быть поразительным, но это не делает их менее точными.
К сожалению, вмешательство государства и академические теории навязали обществу альтернативный взгляд, объединив эмпирические наблюдения и экономику в попытке включить данные и измерения в монетарную теорию. В результате они пытаются создать фиксированные отношения между переменными, которых не существует. Этот метод не учитывает субъективную природу ценности и сложность человеческого поведения. Например, они могут утверждать, что снижение налогов на определенный процент приведет к предсказуемому увеличению экономического роста, предполагая, что эта закономерность будет устойчивой в разных странах и в разные периоды времени. Однако этот аргумент является ошибочным, поскольку действия людей зависят от индивидуальных ценностей и поэтому уникальны, что делает невозможным установление фиксированных взаимосвязей. Экономические события непредсказуемы и не могут быть повторены, в отличие от контролируемых научных экспериментов.
В действительности рынок - это сложный механизм, который собирает и обрабатывает информацию, генерируя результаты на основе полученных данных. В этом контексте не существует фиксированных отношений, и вмешательство в рыночный процесс по сути означает, что небольшая группа лиц, принимающих решения, обладает большими знаниями, чем совокупный выбор, сделанный всеми участниками рынка. Такой образ мышления является примером человеческого высокомерия. К сожалению, человечество склонно к высокомерию. Мы считаем себя выше природы (например, мы умеем летать), так какой же вред в том, чтобы считать, что мы можем превзойти внутреннюю работу рынка? Тем не менее, мы никогда по-настоящему не превзойдем законы природы. Самолеты по-прежнему функционируют в соответствии с принципами физики, и любая попытка игнорировать их приводит к катастрофическим последствиям для тех, кто осмеливается. То же самое нельзя сказать о последствиях игнорирования фундаментальных экономических истин, вытекающих из логических выводов.
Экономисты, определяющие финансовую картину стран, редко отвечают за точность своих прогнозов. В результате зачастую легче принять решение, угодное широкой аудитории, чем то, которое серьезно обусловлено здравым смыслом.
Почему ведущие экономисты, политики и ученые так быстро отвергают возможность априорного знания о деньгах и экономике? Чтобы понять причины их поведения, нам необходимо тщательно изучить их индивидуальные стимулы. Этот фундаментальный факт позволяет нам понять, почему экономическая наука не решается опираться на логику. Если набор непогрешимых правил выводится из логики, то в нем нет места ошибкам. Уравнение 2+2 имеет только один ответ. Однако, как только в дело вступает эмпирика, появляется бесчисленное множество решений для любого вопроса. Если текущий результат проверки гипотезы не отвечает вашим предпочтениям или не соответствует вашим политическим убеждениям, изменить гипотезу или переменные становится проще простого. Проще говоря, это означает, что правительства и назначенные ими экономисты могут постоянно находить причины для вмешательства в рыночный процесс под прикрытием экономического эмпиризма. По сути, правительства разработали оправдание для того, чтобы вести себя так, как им хочется, не будучи ограниченными законами логики.
В результате наша денежная и политическая системы основаны на обмане. Этот обман настолько распространен, настолько повсеместен, что осознать его масштабы довольно сложно. Тем не менее, данная книга направлена именно на это. Следующий текст — это призыв к читателям: либо убедитесь в том, что экономическая истина, основанная на логике, имеет значение, либо признайте, что система, в которой мы живем, и ее представители намеренно игнорируют экономическую целесообразность. С открытым разумом, здравым смыслом и рассуждениями читатели приглашаются к участию в моем исследовании формирования альтернативной денежной реальности, которая позволит человечеству процветать.
О деньгах на пальцах
Натуральный обмен
Ранее я уже упоминал, что деньги служат нитью, которая связывает человечество и обеспечивает его координацию. Когда наша валюта становится искаженной, действия людей нарушаются и направляются по ложному пути. Денежная стоимость выступает в качестве маяка, вокруг которого действуют люди. Цены сообщают нам, что наши сограждане считают ценным, а что нет. Какие товары мы должны производить больше, а от каких следует отказаться. Поэтому наше путешествие к постижению мира начинается с изучения денег. Что такое деньги, откуда они берутся и почему имеют ценность? Почему государство является единственным институтом, уполномоченным создавать их?
В поисках ответов на эти вопросы можно задуматься об обратном: как выглядел бы мир без денег? В отсутствие денег нам пришлось бы бартерить произведенные нами товары на те, которые мы хотим получить. Этот процесс порождает множество проблем. Во-первых, возникает вопрос совпадения потребностей, когда нужно найти человека, который одновременно захочет обменять свои товары на наши. Это может показаться незначительным, но что, если предмет вашего обмена — скоропортящийся товар, например, яблоки? Ещё один аспект — это проблема измерения стоимости. Сколько пучков сена равноценно одной корове? Как обменять часть коровы на яблоко? Если развить эту мысль дальше, можно даже задаться вопросом: а так ли необходим обмен вообще? Почему бы каждому не быть полностью самостоятельным и не удовлетворять свои собственные потребности?
Прямой ответ заключается в том, что производительность повышается благодаря разделению труда. Люди производят больше продукции коллективно, чем индивидуально. Даже для того, кто преуспевает во всех задачах, разделение труда является логичным подходом. Если рынок ценит яблоки в два раза больше, чем бананы, а Гарри - более опытный фермер, чем Джон, то должен ли Гарри выращивать оба фрукта? Ответ - нет. Поскольку Гарри обладает конкурентным преимуществом в выращивании более популярного фрукта (яблок), ему следует сосредоточиться исключительно на выращивании яблок и обменивать их на рынке на бананы. Сосредоточившись на выращивании яблок, он окажется в лучшем положении, чем если бы пытался выращивать оба фрукта. И наоборот, Джон может отказаться от выращивания яблок и производить то, что нужно рынку (бананы). Однако как Гарри и Джон смогут торговать своей продукцией, если в нужный момент они не найдут никого, кто захочет обменять их товары?
Чтобы разрешить эту ситуацию, необходимо средство обмена. Чтобы преодолеть проблемы, связанные с прямым обменом, все должны договориться о товаре, который можно было бы универсально обменивать на все остальные товары в рамках непрямого обмена. Этот универсальный предмет обмена должен обладать несколькими качествами, чтобы удовлетворять требованиям пользователей. Он должен быть долговечным, непортящимся, легко транспортируемым, делимым, взаимозаменяемым (т. е. соответствовать единому стандарту) и иметь ограниченное предложение, чтобы поддерживать ценность из-за дефицита. Кроме того, он должен быть легко идентифицируемым и широко признанным всеми участниками рынка. По сути, он должен быть самым ходовым товаром - тем, который желает каждый. Товар, отвечающий этим требованиям, становится натуральными деньгами, удовлетворяя потребность рынка в хранилище стоимости, расчетной единице и средстве обмена.
Может ли новая форма денег быть просто введена в оборот или рынок должен выбрать предпочтительный товар, который будет служить средством обмена? Чтобы ответить на этот вопрос, рассмотрим сценарий предоставления долларовых купюр нашим доисторическим предкам. Стали бы они обменивать мясо и ягоды на эти долларовые купюры? Не стали бы. Чтобы предмет был принят в качестве денег, он должен органично развиваться на рынке и обладать ценностью, превышающей его потенциальную денежную стоимость. Проще говоря, очень рискованно обменивать свой товар на средство обмена, не зная, можно ли его перепродать на рынке. Поэтому денежная единица должна быть рыночной и обладать внутренней ценностью. Для доисторических людей долларовые купюры не имели никакой внутренней ценности. Поэтому, чтобы стать деньгами, каждый должен верить, что другие примут эти долларовые купюры в качестве средства обмена. Это говорит о том, что самый ходовой товар - главный претендент на то, чтобы стать деньгами. Имея возможность постоянно обменивать свои товары на этот естественный претендент на деньги, я могу начать измерять свои товары с помощью расчетной единицы этой валюты, что в конечном итоге приведет к появлению денег, в том виде, в котором мы их знаем.
Исторически люди использовали в качестве денег самые разные товары: сигареты, ракушки, драгоценные камни, крупный рогатый скот, хлопок, медь, серебро, золото и многие другие предметы. Если сообщества по всему миру смогут самостоятельно выбирать предпочтительную валюту, то, скорее всего, появятся различные варианты валют, поскольку разные товары лучше всего воплощают желаемые атрибуты денег в разных регионах. В некоторых регионах золото может оказаться недоступным, что приведет к тому, что роль местной валюты будет играть более доступный товар. Это не значит, что золото не имеет ценности в таких сообществах. В системе свободного рынка стоимость товаров определяется ценообразованием, что приводит к сосуществованию нескольких валют в одном и том же обществе. Медь, серебро и золото будут иметь обменные курсы, позволяющие совершать мелкие сделки с медью, средние - с серебром, а крупные - с золотом в соответствии с их текущей рыночной стоимостью. Непринудительный процесс денежного отбора, происходящий из индивидуального выбора, позволяет наиболее востребованному товару подняться на вершину денежной иерархии. Результат отбора является апостериорным знанием, поскольку логически предсказать победителя невозможно, что делает деньги внутренне социальным и человеческим продуктом.
Кредитные деньги
Как так вышло, что сегодня мы имеем бумажные деньги, и даже не физическую валюту, а цифровую наличность? Как может то, что не имеет собственной ценности на рынке, может функционировать как деньги? Чтобы лучше понять это явление, давайте представим себе женщину по имени Хайди, которая хочет продать Лизе скоропортящийся товар, например мясо. Она забивает одну из своих кур и откладывает мясо в сторону, чтобы Лиза могла его забрать. Лиза, живущая в одном дне пути от Хайди, по прибытии к ней понимает, что забыла свои золотые монеты дома. Что должна сделать Хайди? Выбросить мясо, приготовленное для Лизы? Обеим сторонам будет хуже. Лиза потратила время и силы, чтобы добраться до дома Хайди, и проголодалась, а Хайди уже убила одну из своих куриц и хочет получить компенсацию. Решение - соглашение IOU (I Owe You - я должен тебе), по сути, бумажка, которую Лиза может выпустить, пообещав, что любой, кто выкупит IOU, получит золотые монеты. Она передает IOU Хайди. В следующий раз, когда они встретятся, Хайди погасит свой IOU, и Лиза заплатит ей золотыми монетами. В данном случае речь идет о кредитных деньгах, которые основаны на важнейшем предположении, что Хайди доверяет Лизе, что та вернет ей долг, основываясь на их общей истории. Если у Лизы плохая репутация, и она не возвращает свои IOU, ни один участник рынка не согласится на обмен с ней, основанный на кредите.
Но что, если Хайди уедет на следующий день и больше никогда не встретится с Лизой? Она может продать IOU своей соседке Харриет. Поскольку Лиза расплачивается золотыми монетами с каждым, кто погашает долговую расписку, она обладает неотъемлемой ценностью, даже если долговая расписка - всего лишь бумажка. Важнейшим аспектом здесь является то, что бумажка подкреплена реальными деньгами. Таким образом, бумажная и цифровая валюта может иметь ценность только в том случае, если они подкреплены чем-то ценным на рынке. Кроме того, этот вид кредитных денег никогда не будет столь же распространенным, как натуральные деньги, поскольку их предложение (требования к натуральным деньгам) ограничено предложением натуральных денег, а также несет в себе неотъемлемые риски. В отличие от обмена наличными, который представляет собой прямое урегулирование обязательств между двумя сторонами, погашение IOU может произойти только позже. Держатель такого кредитного векселя несет риск банкротства эмитента, а в случае дефолта коллектор остается ни с чем. В результате кредитные деньги могут расширяться естественным образом только в том случае, если они подкреплены натуральными деньгами, а эмитенты IOU заслуживают доверия. Мы уже выяснили, что деньги как товар на свободном рынке находятся в постоянной конкуренции с другими товарами, причем в борьбе за денежную корону побеждает наиболее ходовой товар. Если бы ничем не подкрепленная бумажная валюта конкурировала на таком рынке с натуральными деньгами, она была бы вытеснена.
Производство денег
Как появляются деньги в условиях свободного рынка? Драгоценные металлы, в частности золото, становятся наиболее ходовыми товарами, обладающими всеми характеристиками, необходимыми для того, чтобы считаться исключительными деньгами. Чтобы лучше соответствовать этим критериям, необходимо превращать драгоценные металлы в монеты, повышая их делимость и портативность. Носить с собой большое количество золота или серебра нецелесообразно для повседневного использования, и в соответствии с концепцией разделения труда логично, что несколько предпринимателей присоединяются к индустрии производства денег, чтобы создать достаточное количество монет для эффективной работы местной экономики. Вполне вероятно, что те, кто чеканит деньги, даже не будут отвечать за добычу золота из земли; вместо этого каждый этап цепочки создания стоимости денег - это отдельный бизнес. Подобно тому, как у магазина одежды есть клиенты, у чеканщиков денег тоже есть клиенты, и они придерживаются правил рынка, предоставляя наилучшую продукцию. Если потребители останутся недовольны товаром, как это может случиться, если чеканщик попытается обмануть их, продавая монеты по номиналу, но используя некачественные металлы, этот конкретный предприниматель, занимающийся производством денег, выйдет из бизнеса, и на рынке останутся только самые авторитетные чеканщики.
Потенциальная критика этого рыночного механизма заключается в том, что для развития экономики может потребоваться больше денег, чем могут предоставить производители монет. Это действительно так, но, как уже говорилось, маловероятно, чтобы валютой служил только один тип монет. Если рынок требует больше золотых монет, но золото закончилось, и новые монеты не могут быть произведены, стоимость существующих золотых монет повышается. Это, в свою очередь, повышает покупательную способность золота и курс его обмена на серебро, что впоследствии увеличивает спрос на серебряные монеты, чтобы компенсировать нехватку золота на рынке. Если серебро также истощается, спрос переходит на медь и так далее. Затем рынок заменяет потребность в деньгах высшего качества на деньги чуть более низкого качества, которые более доступны и при этом ценятся дороже более дешевой валюты. Такое замещение спроса продолжается до тех пор, пока потребности рынка не будут удовлетворены.
Разве майнеры не могут использовать свое уникальное положение в обществе и производить огромные суммы денег для собственной выгоды? Пока чеканщики честны и не обесценивают продаваемые монеты, рынок будет держать их в узде благодаря закону убывающей отдачи, который не позволяет им откровенно эксплуатировать свой контроль над денежной массой. Закон убывающей отдачи ограничивает производство монет на всех свободных рынках, указывая на то, что каждая последующая выпущенная монета имеет меньшую ценность для производителя по сравнению с предыдущей. Как и любое другое предприятие, чеканщики денег должны принимать разумные решения, когда имеют дело с ограниченными ресурсами. Поэтому они всегда будут направлять свой капитал на инициативы, приносящие наибольшую прибыль. Эти доходы определяются индивидуальными предпочтениями всех участников рынка и их потребностями в различных товарах. В результате создание денег в обществе свободного рынка полностью интегрировано в феномен разделения труда и не может выйти за рамки, установленные рыночным процессом. Рынок постоянно будет на шаг опережать «добытчиков» денег, обеспечивая их сдерживание.
Инфляция
Что произойдет, если производители денег не будут честными и попытаются эксплуатировать своих клиентов, сделав закон убывающей отдачи недействительным?
Как чеканщик денег, движимый жадностью, я могу либо тайно продавать своим клиентам обесцененные монеты, содержащие меньше ценного металла, чем они предполагают, либо использовать свои фальшивые монеты для прямой покупки товаров на рынке. В обоих случаях прибыль от выпущенных денег не уменьшается, а денежная масса увеличивается сверх естественного уровня. При таком сценарии мы говорим об «инфляции» или раздутой денежной массе. Происходящая от латинского термина «inflare», инфляция в корне сокращает сбережения людей, владеющих валютой, поскольку, когда на рынке появляется больше денег, их стоимость уменьшается при условии, что количество товаров остается неизменным.
Соответственно, в течение короткого периода времени, рискуя быть разоблаченными, производители денег могут обманывать рынок. Очень важно распознать нечестный и коварный замысел, стоящий за процессом инфляции. Производитель денег прекрасно осведомлен о своих действиях и планирует продать изготовленные монеты по более высокой рыночной стоимости, чем того требует содержание драгоценного металла. Торговцы, обменивающие свои товары на фальшивые деньги, получают за них меньшую стоимость, чем было оговорено изначально. Недобросовестные чеканщики могут использовать своих клиентов в своих интересах за счет инфляции, что можно с легкостью назвать морально предосудительным.
Однако, поскольку монеты продаются по весу (что также делает очевидным происхождение названий валют, например, «британский фунт»), клиенты могут проверить вес монет, чтобы не быть обманутыми. Следовательно, как только рынок осознает, что в обращении находится больше денег, чем ожидалось, цены вырастут, чтобы учесть возросшую денежную массу, и мошенник выйдет из бизнеса. Соответствующий период адаптации известен как эффект Кантильона, в течение которого ресурсы распределяются неправильно, и рынок становится искаженным. Однако из простой логики должно быть ясно, что денежная масса должна быть нейтральной - это означает, что увеличение или уменьшение денежной массы не оказывает реального влияния на местную экономику, потому что цены как можно быстрее адаптируются к новой ситуации. Изменение количества доступных денег не означает, что изменились имеющиеся у нас ресурсы. Если денег в десять раз больше, то все будет просто стоить в десять раз дороже, чем раньше, а не вдруг появится в десять раз больше товаров.
Однако наши современные экономические принципы, в основном отстаиваемые Джоном Мейнардом Кейнсом и неоклассической экономической школой, утверждают, что концепция денежной нейтральности несовершенна и что колебания денежной массы имеют реальные, краткосрочные последствия для экономики. Эта идея поддерживает убеждение, что мы можем манипулировать экономикой по своему усмотрению, регулируя производство и безработицу на короткой дистанции. Считается, что эти краткосрочные корректировки влияют на долгосрочные экономические цели. Следовательно, экономикой можно управлять, как машиной, по усмотрению учреждения, контролирующего денежную массу. В наши дни это центральный банк, но в гипотетическом сценарии, о котором говорилось выше, это может быть и монополия, которой владеют чеканщики денег. Стоит задуматься, сколько опиума нужно употребить, чтобы искренне поверить в то, что это правда. Хотя построение экономической системы, которая эксплуатирует своих граждан, может быть наблюдаемой реальностью, которую мы видим сегодня, она никогда не может быть фундаментальной истиной монетарной теории.
Давайте вернемся к нашему рассказу о чеканщиках денег и о причинах, побуждающих их к гнусному раздуванию предложения товарных денег. В свободном обществе, где нет входных барьеров на рынок производства денег, любой может начать выпуск собственной валюты или попытаться подделать монеты успешного чеканщика, используя меньшее количество драгоценных металлов или не используя их вовсе. Однако такие поддельные монеты можно легко обнаружить, поскольку большинство чеканщиков гравируют на них четкие узоры. Для проверки легальности монет их также можно разрезать или переплавить. Хотя чеканщики и фальшивомонетчики потенциально могут обманывать пользователей товарных денег, это остается сложной задачей, поскольку сертификация стоимости производится непосредственно на драгоценном металле.
Однако, что произойдет, если базовая ценность товара будет изъята из сертификата, подтверждающего ее наличие, как в случае с Лизой, выдавшей Хайди IOU (кредитный вексель)? Лиза может выдать IOU, не обладая монетами, необходимыми для возврата Хайди. Хотя такое действие может напоминать преступление с моральной точки зрения, его сложнее обнаружить. Идентифицировать такие операции с кредитными деньгами как мошенничество через инфляцию становится сложнее.
Из соображений безопасности и удобства, особенно в прошлом, ношение больших мешков с золотыми и серебряными монетами могло быть не самым мудрым решением. Обычно, когда возникает ощущение дискомфорта, за ним следует прибыль. В результате рынки развиваются и предлагают решение для облегчения этого дискомфорта. Предприниматели начинают создавать хранилища денег и предоставлять рынку услуги по их хранению. Можно заплатить определенную плату за то, чтобы их монеты находились под охраной службы безопасности хранилища. Взамен предприниматель выдает сертификат, который можно обменять на определенное количество монет. Затем клиенты могут обменивать эти сертификаты между собой, что упрощает рыночный процесс и еще больше снижает трение в торговле. Обмен сертификатами работает до тех пор, пока все участники доверяют денежным хранилищам, чтобы те обеспечивали безопасность их монет и не использовали их в личных целях. К сожалению, на протяжении всей истории человечества соблазн злоупотребить правами собственности законных владельцев монет всегда был слишком силен, чтобы ему противостоять.
Подобно тому, как чеканщики монет могут наклеить на свои монеты неправильный сертификат, операторы денежных хранилищ могут раздуть денежную массу, выдавая сертификаты, не имея на самом деле соответствующего обеспечения в виде драгоценных металлов на хранении. В качестве альтернативы они могут использовать доверенные им ценные металлы для совершения покупок непосредственно на рынках. В любом случае денежные хранилища не располагают достаточными запасами драгоценных металлов для покрытия всех обязательств перед клиентами. В результате они имеют не полные, а частичные резервы. Если все клиенты решат погасить свои денежные сертификаты одновременно, это приведет к ситуации, называемой банковским бегством. Это означает, что хранилища (в данном случае банки), в которых хранятся деньги, не смогут расплатиться со всеми своими клиентами. Важно отметить, что банки уже и так могут вести прибыльный бизнес, предоставляя на рынке услуги по обеспечению безопасности и хранению денежных средств людей, но чрезмерная жадность превращает их в преступников.
Компании, занимающиеся хранением денег, не сразу поняли, что деньги могут приносить еще больше денег и что они могут получать выгоду от участия в прибыльной банковской индустрии. Они могут предлагать кредиты и получать процентные платежи в дополнение к той основной сумме, которую они имеют как плату за обеспечение сохранности средств, которая и является их основной прибылью. Конечно такая практика не является чем-то неправильным. Любой участник рынка добровольно может выдать свои сбережения в качестве займа другому агенту на рынке и получать проценты. Если бы владельцы денежных хранилищ давали в долг только свою прибыль, полученную за счет депозитарного бизнеса, то этических проблем бы не возникло. Однако предоставление кредитов превращается в аморальный акт воровства, когда владельцы денежных хранилищ выдают кредиты, используя деньги клиентов, которые были отданы им на хренение, а не в долг, и затем получают дополнительную прибыль от выплаты процентов.
Рассмотрим следующий сценарий: ваша лучшая подруга уезжает в отпуск на месяц и доверяет вам ключи от своего дома, чтобы вы могли ухаживать за ее растениями и следить за тем, чтобы все оставалось в порядке. В ответ вы размещаете ее квартиру на Airbnb и получаете прибыль от ее сдачи в аренду. Если вы сдаете свою собственную квартиру, этических проблем не возникает. Однако сдача в аренду чужой собственности без ее согласия и извлечение прибыли из арендной платы - это аморальный акт воровства.
Финансовые услуги часто кажутся сложными, как ракетостроение, и у финансовых специалистов есть все стимулы, чтобы их бизнес казался сложным, чтобы рядовой гражданин не понимал, что происходит. Это можно проиллюстрировать тем, что банки, предоставляя кредиты за счет собственных средств, должны выпускать индивидуальные облигации в дополнение к тем сертификатам, которые представляют собой товарные деньги, хранящиеся у них для клиентов. Используя идентичные идентификационные сертификаты как для кастодиальных услуг, так и для кредитов, банкир денежного хранилища совмещает два отдельных направления услуг без согласия своих клиентов. Следовательно, участникам рынка необходимо найти надежного оператора денежного хранилища, если они хотят обезопасить свои сбережения от мошенничества. Важно отметить, что в банковском деле с частичным резервированием нет ничего плохого по своей сути. Если оператор денежного хранилища хочет также выполнять функции банкира, он может сообщить об этом своим клиентам. Они могут рекламировать 90-процентный коэффициент резервирования, что позволит им предоставлять в кредит 10 % своих запасов и получать прибыль от выплаты процентов. Эта прибыль затем может быть использована для снижения платы за хранение, что выгодно обеим сторонам. Однако опыт показывает, что банки редко сообщают о характере своих операций с частичными резервами пользователям, которые финансируют этот бизнес. С самого начала банкиры стремятся смешивать ценные бумаги и затрудняют понимание происходящего посторонними лицами, что может привести к путанице и мошенническим действиям.
По иронии судьбы, преступление в виде скрытого частичного банковского резервирования могло возникнуть как реакция свободного рынка на другое преступление. Очевидно, что хранилище, содержащее деньги, является заманчивой целью для недобросовестных лиц, желающих получить большое количество ценностей с минимальными усилиями. Хотя на ум приходят грабители, налетчики и иностранные захватчики, их влияние ничтожно мало по сравнению с главным нарушителем частной собственности - государством. Чтобы финансировать свои военные начинания, короли и правительства часто обращались за поддержкой к банкам, что вынуждало денежные хранилища искать способы защитить вклады своих клиентов от посягательств со стороны государства. По иронии судьбы, для этого они начали выдавать кредиты теми самыми средствами, которые им было поручено надежно хранить.
Тем не менее, инфляция, определяемая как кража с помощью ложных и преднамеренных действий, никогда не может рассматриваться как чистая выгода для человечества в любом экономическом сценарии. Когда денежная масса увеличивается, стоимость денег снижается, а их покупательная способность падает. Это похоже на то, как если бы у денег был срок годности. Если денежная масса раздувается, заработанные вами деньги теряют свою ценность, и вы уже не можете купить столько товаров, сколько раньше. Слишком долгое ожидание может даже сделать ваши деньги бесполезными. Оправданно ли с моральной точки зрения получать валюту в качестве компенсации за свой труд, когда у этой валюты есть свой срок годности, и вы не можете контролировать, когда сможете использовать ее без финансовых потерь? Это едва ли выглядит как честная сделка.
В 21 веке те, кто контролирует денежную эмиссию, могут открыто заявить о преступлении в СМИ, не встретив никакой реакции, или, что еще хуже, убедить людей в том, что в ограблении есть положительный аспект. Это наглядное свидетельство того, насколько эффективно те, кто управляет производством денег и банковским делом, маскировали свою тактику на протяжении веков. Поэтому очень важно просвещаться в этих вопросах и понимать, как работают банки и другие финансовые учреждения, чтобы защитить свои активы и принимать взвешенные решения.
Монополизация денег
Запрет свободного рынка денег
Понятно, что на свободном рынке товарные деньги могут быть скомпрометированы нечестными людьми посредством подделки или захвата, но это не означает, что они могут быть полностью лишены права доступа к рынку. Конкуренция обеспечивает целостность производства денег: чеканщики, хранилища денег и банки, которые обманывают своих клиентов, вытесняются из бизнеса в результате банкротств и массового изъятия банковских вкладов. Таким образом, хотя децентрализованное производство денег может иметь проблемы в отдельных случаях, в целом оно не страдает от мошенничества. Пока у потребителей есть выбор, производство денег защищено от тотальных должностных преступлений. Однако ситуация меняется, когда один субъект монополизирует рынок, эксплуатируя свое положение, заставляя всех участников рынка терпеть свои проступки. Поскольку желание неограниченного увеличения богатства является конечной целью, конкуренция за финансовое превосходство существует с самого начала человеческой цивилизации.
Давайте признаем, что государства и их монополия на производство денег существуют в нашем мире, несмотря на то, что позже мы поставим под сомнение их цель и бросим вызов их существованию. У правительства есть два основных источника доходов, которые оно может использовать для поддержания своего существования. Во-первых, оно может облагать налогом своих граждан, но это палка о двух концах, которую следует использовать разумно. Поскольку правительство получает легитимность благодаря своим гражданам, оно должно быть осторожным, чтобы не вызвать у них антагонизм. Поэтому правительства предпочитают более осторожный метод финансирования, а именно инфляцию или увеличение денежной массы. Когда правительство создает новые деньги, оно получает прибыль, потому что не все цены в экономике немедленно приспосабливаются к новой денежной массе. Следовательно, государства сильно заинтересованы в монополизации рынка производства денег, чтобы стать единственными бенефициарами доходов от инфляции.
Однако как может правительство монополизировать рынок денег? Поскольку правительства поддерживаются общественностью, они не могут тайно посягать на своих граждан, подобно тому, как операторы денежных хранилищ превратились в банкиров. Вместо этого им необходимо убедить своих избирателей с помощью эффективной пропаганды в том, что они обладают полномочиями заниматься масштабным воровством, и что любой, кто бросает вызов этому, враг государства и предатель нации. Основная стратегия государства — вытеснить рыночных производителей денег с помощью законодательного запрета, что затем реализует исполнительная власть. Государство фактически наделяет себя исключительными привилегиями, которые позволяют ему быть единственным субъектом, уполномоченным производить деньги и определять их истинное значение. Этот набор привилегий также гарантирует, что “подделка” является преступлением, когда она совершена частными лицами, а не тогда, когда подделкой занимается само государство. Используя эти законы, правительство может подпитывать свою пропагандистскую кампанию и убеждать общественность в том, что оно как гегемон имеет право отнимать у них деньги. Таким образом, устраняя выбор для своих граждан, государство закладывает основу для институционализированной эксплуатации своего положения.
Итак, что же делают эти специальные законы в области стимулирования инфляции? Давайте рассмотрим, как кто-то может создать сложную инфляционную машину для получения прибыли в больших масштабах за счет общества.
Закон I – Только государство имеет право на подделку денег: во-первых, давайте рассмотрим закон, который позволяет только государству создавать поддельные деньги без последствий.
Например, если золотая монета, как утверждается, содержит одну унцию золота, но на самом деле содержит только половину золота или вообще не содержит его, она все равно считается государством равной одной унции золота. Однако этот закон применяется только к деньгам, выпущенным государством. Если бы любая другая сторона создавала деньги в частном порядке и использовала их в экономике, она подверглась бы суровому наказанию. Хотя этот закон может показаться несправедливым, он потенциально предлагает значительную выгоду для удобства всех участников рынка. Поскольку каждая монета с одинаковым оттиском теоретически оценивается одинаково, независимо от того, обесценена она или нет, людям предположительно больше не нужно подтверждать ее содержание и подлинность. Однако это неверно даже в закрытой экономике. Рынок нелегко обмануть, и то, что закон гласит, что все монеты равны, обесценены они или нет, не делает их таковыми. Как упоминалось ранее, в натуральной экономике появляются различные типы денег (например, золото для крупных транзакций, серебро для средних и медь для повседневной жизни), и люди относятся к ним соответственно. Таким образом, менее обесцененные монеты ценятся выше, и вполне вероятно, что они будут изъяты из обращения, поскольку люди используют их для сбережений, защиты богатства или продажи на иностранных рынках, если это возможно. Таким образом, право на подделку само по себе не обеспечивает инфляционных усилий.
Закон II - Только государство может создавать деньги: во-вторых, давайте рассмотрим закон, который позволяет только государству создавать деньги, тем самым устраняя конкуренцию.
В гипотетическом сценарии, когда правительство запрещает золото как денежную единицу и устанавливает, что официальной валютой являются медные монеты, это, вероятно, повлияет на спрос на эти металлы в экономике. Однако правительство может только диктовать, что официально считается деньгами; оно не может запретить участникам рынка оценивать эти деньги по их внутренней стоимости. Если граждане заметят обесценивание монет или поймут, что сертификаты не обеспечены достаточной товарной стоимостью, они могут отказаться от выпущенных правительством денег или обменять их на товар, лежащий в их основе. Это означает, что монополия на производство денег сама по себе не обязательно приведет к постоянным доходам от инфляции. Хотя правительство может получить некоторые краткосрочные выгоды от такой монополии, в долгосрочной перспективе она может оказаться неустойчивой.
Закон III - Государство заставляет своих подданных принимать свою монету: это подводит нас к последнему варианту превращения любого денежного актива в законное платежное средство, которое является последним средством, позволяющим государству осуществлять инфляционное воровство.
Законы о платежном средстве аннулируют частные контракты и требуют от участников рынка принимать оплату в той валюте, которая обозначена как законное платежное средство. Если кредит выдан в золотых единицах, а должник согласен выплатить его кредитору в золотых унциях в установленный срок, но в это время серебро становится законным платежным средством, кредитор обязан принять серебро в качестве погашения долга. Естественно, никакого конфликта не возникает, потому что золото установит естественный курс обмена на серебро на рынке. Однако если правящая партия установит фиксированный обменный курс серебра и золота ниже естественного курса, должник может воспользоваться преимуществом кредитора и вернуть меньшую сумму, чем было оговорено изначально. Предположим, что рыночный курс одной унции золота составляет 20 унций серебра, но правительство устанавливает обменный курс на уровне 15 унций вместо 20. В этом случае кредитор должен согласиться на меньший платеж для погашения займа, поскольку золото недооценено по сравнению с серебром.
Соответственно, золото уйдет из обращения, поскольку каждая потраченная золотая монета представляет собой недооцененный актив. Вместо этого оно будет продаваться на внешних рынках, чтобы получить полную натуральную стоимость 20 унций серебра. В результате предложение серебра увеличивается сверх естественного спроса, а предложение золота быстро исчезает. Временное сокращение общей денежной массы вызывает резкое падение уровня цен и наносит ущерб бизнесу, поскольку должники не смогут оплатить свои долги при сокращении денежных потоков. Таким образом, местная экономика страдает от волны банкротств. Во время процесса реструктуризации правительство может получить прибыль, продавая золото по более высоким ценам за рубежом и выплачивая свои долги с меньшими затратами. В результате возможность объявить любой актив законным платежным средством позволяет правительству расширять инфляционные меры.
В заключение следует подчеркнутт, что одни только привилегии на определение денег и законное создание фальшивых денег еще не позволяют правительству обеспечить себе стабильный доход за счет инфляции, поскольку граждане все равно могут оценить стоимость этих денег и при необходимости отказаться от них. Только когда правительство вводит законное платежное средство, создавая монополию на денежном рынке и заставляя своих граждан принимать определенные монеты или сертификаты в качестве оплаты, тогда оно превращает инфляцию в источник дохода.
В итоге зловещий план правительства может показаться не впечатляющим скорее из-за своей простоты, а не сложности. Однако, может быть, именно это и делает его таким гениальным? Создавая законы, которые защищают их от любых слабых мест в этой монополистической системе, и применяя эти законы с помощью насилия, общество постепенно забывает о том, как эти правила были изначально обоснованы, и начинает принимать их такими, какие они есть. В результате наша валюта стала называться фиатными деньгами, символизирующими деньги по указу правительства. Хотя тактика правительства «прятаться у всех на виду» может быть злонамеренной, она, несомненно, дальновидна. По крайней мере, никто не сможет заявить, что не был информирован!
Тем не менее, если обман населения и выгоден государству, то в случае значительного ослабления экономики и снижения возможностей для процветания за счет рынка, в долгосрочной перспективе авторитет государства может оказаться под угрозой, поскольку он опирается на благосклонность своих граждан. Таким образом, определение некачественного денежного средства в виде единственно законного платежного инструмента не только приводит к экономическим трудностям, но и несет в себе дополнительные препятствия, поскольку представляет экономическую опасность для предпринимателей. Международные компании стараются держаться подальше от таких стран, где правительство, девальвирует местную валюту.
Кроме того, государствам, склонным к обесцениванию своих денег, сложнее становится заниматься обеспечением кредита, и в конечном итоге им приходится признавать, что налоги будут выплачиваться с помощью дешевой валюты. В результате создается стимул тайно обесценивать свои товарные деньги.
Частичное банковское резервирование как маскировка воровства
Если правительствам сложно справляться с инфляцией, которая в первую очередь очевидна тем, кто от неё страдает, почему бы не сделать ситуацию менее понятной для общественности? Один из способов — насильственно изъять у населения все товарные деньги, а затем ввести частичные денежные сертификаты, не обеспеченные полной стоимостью товара. Не имея возможности следить за количеством сертификатов в обращении, правительство сможет увеличивать их количество по своему усмотрению, пока сохраняется возможность обмена сертификатов на товарные деньги. Для реализации этой схемы потребуется система частичного резервирования, что поможет скрыть инфляционный процесс на виду у всех. Но почему общество согласится принимать эти сертификаты?.
Как уже упоминалось ранее, когда в качестве законного платежного средства вводится низкосортная или обесценивающаяся валюта, экономика переживает дефляцию. Это происходит из-за того, что монеты с некорректной стоимостью выводятся из обращения, создавая денежный дефицит. Затем цены вынужденно снижаются, чтобы весь объём экономики можно было измерить оставшейся денежной массой. На этом этапе правительство может вмешаться, заполнив дефицит бумажными сертификатами, поддержанными законным платежным средством. Эта идея будет легко принята обществом, что позволит ценам постепенно расти по мере расширения денежной массы и уменьшения экономического дискомфорта. Важно отметить, что правительству не нужно опасаться одновременного полного обмена всех сертификатов, если оно проявляет умеренность в обесценивании. Таким образом, индивидуальные запросы на обмен сертификатов на драгоценные металлы могут удовлетворяться. Единственная задача правительства — убедить среднестатистического гражданина в том, что всё находится под контролем, а значит не все захотят сразу обменять свои бумажные денежные сертификаты на материальные товары. В конечном итоге, устранив возможность у населения прямо наблюдать за количеством законного платежного средства в обращении, правительство получает контроль над инфляцией.
Чтобы лучше понять этот сценарий, представим Золландию — страну, где в обращении находятся 1000 килограммов золота, 500 килограммов серебра и 1500 килограммов меди в виде монет весом в одну унцию. Цены на все товары в Золландии зависят от доступности этих монет. Правительство решает сделать золотые монеты единственной законной валютой и устанавливает обменные курсы для золота ниже его естественной стоимости. В результате цены в экономике вынуждены адаптироваться, поскольку серебряные и медные монеты уходят с рынка из-за своей недооцененности. При меньшем количестве монет для оценки всех товаров единственным решением становится снижение цен на отдельные товары. Падение цен вызывает экономические трудности из-за ошибочных расчетов. Если правительство изымает все 1000 килограммов золотых монет и вместо них выпускает бумажные сертификаты, никто не сможет проверить, сколько таких сертификатов приходится на фактическое золото. Это позволяет правительству печатать больше сертификатов, чем у него есть золота для обмена. Такой подход возможен только при отделении базового товара от денежного сертификата. Когда золото обменивается напрямую, цены обязаны отражать его наличие. Однако, если никто не может точно знать, сколько золота доступно, цены перестают зависеть от его количества. Этот план работает, пока общество верит, что золота достаточно для покрытия обязательств.
Таким образом, правительства могут избежать негативных последствий использования товарных денег в качестве законного платежного средства, внедрив определенный уровень абстракции через денежные сертификаты и объявив их законным средством расчётов. Это позволяет избежать сокращения денежной массы, предотвращая дефляционную спираль цен и обеспечивая стабильность внутренней экономики. Международная торговля при необходимости может продолжать использовать товарные деньги, кредиторы не подвергаются обману, что позволяет правительству наращивать долг, а будущие налоговые поступления остаются на прежнем уровне.
Становится очевидно, почему сложный союз между государством и банками превратился в мощную силу. Банковская система защищена государством через законы о законном платёжном средстве, а само государство получает дополнительный источник дохода. С этого момента цель сводится к накоплению богатства через инфляционное воровство, ограниченное лишь верой общества в возможность обмена сертификатов. Хотя это последнее препятствие и сдерживает доступ к безграничным богатствам, государство и банки добились значительных успехов, разработав стратегию для расширения своих теневых операций.
Однако система частичного резервирования приносит свои собственные проблемы, которые правительство, действующее по макиавеллистским принципам, должно решить. Оказывается, что банки слабо мотивированы и получают вознаграждения за принятие больших рисков, вместо того чтобы вести стабильный бизнес. Поскольку банк получает прибыль от инфляции, у него появляется стимул выдавать больше кредитов и как можно больше сокращать свои резервы. Важно понимать, что даже осторожный банкир должен следить за своими более амбициозными конкурентами, чтобы не потерять свою долю на рынке. Банки понимают, что они могут потерпеть крах только в случае, если все вкладчики одновременно захотят обменять свои денежные сертификаты, и осознают, что другие банки также сильно закредитованы и не имеют достаточных резервов для погашения всех бумажных требований. В результате банки приходят к выводу, что если начнётся массовое изъятие средств в одном банке, банковская отрасль, скорее всего, поддержит этот банк и окажет ему помощь, чтобы избежать эффекта домино. Если один банк рухнет и спровоцирует серию банкротств, деловые клиенты других банков могут также пострадать, поскольку их клиенты только что обанкротились. Если эти клиенты начнут обменивать свои денежные сертификаты из-за опасений по поводу кризиса, вся система окажется под угрозой коллапса.
В результате каждый банк стремится принять на себя больше рисков, чтобы увеличить прибыль и удержать свою позицию в гонке за долю на рынке, зная, что, скорее всего, в конечном итоге получит поддержку. Такая взаимная зависимость и необходимость координации привели к картелизации банковской отрасли, в которой несколько крупных игроков оказывают влияние на всю финансовую систему. Для правительства логично выступать в роли корононосца, как это было в случае с выбором товара, который станет денежным активом и предоставить одному банку уникальное право на производство денег, сотрудничая с ним для реализации схемы инфляции. Возникла идея центрального банка. Денежные сертификаты, выпускаемые центральным банком, будут иметь преимущество перед всеми другими сертификатами других банков и рынок будет сосредоточен вокруг одного банка - центрального. Странным образом монопольный статус и юридическая защита со стороны государства ставят центральный банк в невыгодное положение по сравнению с другими коммерческими банками, несмотря на то что именно он имеет эксклюзивное право на производство денег. Поскольку все остальные банки зависят от наличности, выпускаемой центральным банком, ему необходимо поддерживать резервы, превышающие те, что есть у коммерческих банков, которые не имеют права так свободно выпускать денежные сертификаты.
Бумажные деньги to the Moon
Мы достигли этапа, когда правительство создало центральный банк для управления инфляцией и отказалось от использования базовых товаров, таких как драгоценные металлы, в повседневных расчетах с помощью бумажных денег. В результате правительства могут систематически и институционально использовать эту систему в своих интересах. Система может дать сбой, если слишком много людей попытаются обменять свои сертификаты на драгоценные металлы из-за растущей неопределенности, например, в условиях войны. Однако этот риск можно нивелировать, приостановив выплаты — то есть отказавшись обменивать бумажные сертификаты на деньги. Если коммерческий банк с частичным резервированием прекратит выплаты в условиях свободного рынка, вкладчики посчитают его несостоятельным и перестанут доверять ему в будущем. Но что происходит, если выплаты прекращает центральный банк? Ждет ли его та же участь? Очевидно, что правительства всеми силами стремятся избежать последствий краха своей валюты, таких как запрет на международную торговлю или значительное снижение возможностей наращивать государственный долг, при этом продолжая раздувать денежную массу. Чтобы решить эту дилемму, нужно задать вопрос: как правительству предотвратить ситуацию, при которой ему придется приостановить выплаты?
Можно было бы ожидать сложной паутины обмана, но простое решение заключается в добавлении еще одного уровня иллюзии к денежной пирамиде. Что, если бы драгоценных металлов для обмена на бумажные сертификаты просто не существовало? Что, если бы бумага в ваших руках действительно обладала ценностью? В такой ситуации правительство могло бы бесконечно “печатать” деньги, не поддерживая иллюзию их обеспеченности драгоценными металлами, ведь себестоимость производства бумажных денег практически ничтожна по сравнению с издержками на добычу и очистку металлов.
Обычно под прикрытием национальных чрезвычайных ситуаций, таких как война, правительства могут “временно” приостанавливать конвертацию товарных ценностей в денежные сертификаты.
Однако, как известно, ничто не бывает более постоянным, чем временные меры правительства. Важно отметить, что держатели национальных денежных сертификатов — то есть граждане — не имеют средств избежать своей участи. Их реальные возможности ограничиваются либо революцией с целью свержения правительства, либо отказом от финансовой поддержки, признавая, что бумага без товарного обеспечения не является деньгами, и начав использовать альтернативный товар в качестве денежного актива. Учитывая, что оба варианта требуют времени для реализации, а страна, как правило, находится в кризисе, граждане чаще склонны просто смириться с новым положением.
Грустная правда в том, что в краткосрочной перспективе для них не имеет значения, принимают ли они бумажные деньги за их номинальную стоимость, лишь бы избежать дополнительных трудностей и сохранить видимость стабильности. Поскольку связь между денежными сертификатами и их товарным обеспечением уже разорвана, проще участвовать в коллективной иллюзии, приписывая ценность бумаге, чем столкнуться с серьезной потерей сбережений или начать революцию. Таким образом, если все верят, что бумага — это деньги, это становится социально-экономическим феноменом. В результате бумажные деньги начинают обладать какой-то ценностью, потому что государство утвердило это, а общество приняло эту непростую истину.
Тем не менее, долгосрочные последствия для граждан оказываются гораздо серьезнее. Желание делать и потреблять больше, чем позволяют ограниченные ресурсы, присуще не только людям, но и самой природе государства. Люди берут кредиты, чтобы увеличить свои возможности для достижения желаемых целей, однако их способность занимать деньги ограничена активами, которые можно предоставить в качестве залога. Для государства эта формула работает иначе. Если деньги просто печатаются, а правительство не боится недовольства населения из-за инфляции, поскольку обеспеченность валюты больше не имеет значения, то у него, в буквальном смысле, появляется неограниченная возможность финансировать любые проекты без одобрения со стороны общества.
Однако возможности таких проектов все же ограничены. Правительство может печатать деньги, но это не создает оружие и танки из воздуха. Экономика по-прежнему располагает теми же ресурсами, что и раньше. Если правительство будет бесконечно увеличивать денежную массу, это приведет лишь к росту цен. Когда цены растут слишком быстро, возникает гиперинфляция — ситуация, при которой деньги теряют свою покупательную способность ежедневно или даже ежечасно. Представьте, что буханка хлеба утром стоит $5, а вечером в том же магазине уже $20. В таких условиях экономическая логика теряет смысл, и общество, скорее всего, откажется использовать эту денежную единицу, пока не восстановится стабильность.
Правительства могут использовать инфляцию, чтобы покрыть часть своих расходов, но не могут делать это слишком активно, если хотят сохранить свою власть и влияние. Поэтому они вынуждены привлекать долг для финансирования своих расходов. Здесь появляется еще одно ограничение в виде конкуренции между странами, которое препятствует тому, чтобы одно государство получило неограниченную монетарную власть. Если бы существовала только одна страна, всем участникам рынка пришлось бы принимать ее денежные манипуляции как данность. Однако в реальности существуют другие страны, и инвесторы могут выбирать, в чьи государственные облигации вкладывать деньги. Если государство известно своей агрессивной инфляционной политикой, а стоимость валюты равна цене обычной бумаги, на которой она напечатана, ему будет трудно привлекать капитал. Это вынуждает национальные правительства придерживаться допустимых границ инфляции, чтобы оставаться привлекательными для инвесторов. Внимательный читатель может задаться вопросом: почему кто-то вообще одалживает деньги правительству, известному подобным “грабежом”? Ответ в данном случае очевиден: потому что инвестор тоже извлекает из этого выгоду. Как уже обсуждалось, увеличение денежной массы приводит к росту цен в экономике, а значит, дорожают и активы, такие как недвижимость и акции компаний. Кому принадлежат эти активы? В основном инвесторам, а не среднестатистическим гражданам. В итоге общество сталкивается с ростом стоимости жизни, однако заработные платы, как правило, не успевают за инфляцией цен на активы. Таким образом, хотя инвесторы осознают, что правительства накачивают денежную массу и извлекают из этого выгоду, они тоже выигрывают, становясь относительно богаче по сравнению с остальным обществом и их положение улучшается.
В заключение можно сказать, что правительства всегда стремились к увеличению собственных доходов, и делают это либо через повышение налогов, либо через инфляцию. Повышение налогов не так непопулярно и подрывает доверие к власти, поэтому скрытая сила инфляции всегда была их предпочтительным инструментом. Натуральные деньги ограничивают возможность бесконтрольной инфляции, так как денежный сертификат связан с реальным товаром. Но как только эта связь разрывается, появляется возможность использовать банковскую систему частичного резервирования для дальнейшего увеличения масштаба инфляции. Государства и банки могут бесконечно получать доходы от инфляции только благодаря законам о принудительном курсе денег. Эти законы дают им право создавать деньги и управлять их количеством, обеспечивая бесконтрольную прибыль. Переход на бумажные деньги, не обладающие внутренней ценностью, позволяет правительству полностью контролировать процесс создания денег и уклоняться от ответственности перед гражданами. Если вы живете в демократической стране, задумывались ли вы, почему не можете голосовать за главу центрального банка? Этот человек, возможно, занимает самую важную должность в экономической системе и способен в одночасье обесценить ваши сбережения. Почему такая влиятельная должность не подлежит выбору граждан?
Статизм
Если правительства и государства являются таким бременем для общества, почему мы позволяем им существовать? Если вы осознаёте, что вас ежедневно грабят, вы делаете всё возможное, чтобы изменить ситуацию. Тем не менее, под прикрытием патриотизма и постоянной борьбы за выживание на фоне растущей инфляции, мы не задаём вопросов о самой основе нашего общества. Вместо этого мы пассивно принимаем существующий порядок, словно наркоманы, ставящие свои импульсы выше логики. Человечество никогда не находит времени, чтобы остановиться и задуматься о реальности, которую оно видит.
Легко игнорировать и отвергать любое сопротивление государству, ведь оно формирует окружающий нас мир и постоянно укрепляет свою необходимость через наш повседневный опыт. Если государство отвечает за всю инфраструктуру, дороги, законы, полицию и множество других услуг, сложно представить иную модель жизни. Однако то, что наш современный мир управляется статизмом, не означает, что так должно быть всегда. Помните, существует разница между знанием, полученным через наблюдение (наша текущая реальность), и знанием, основанным на размышлениях (возможная реальность). Отрицать знание, полученное через разум, как это делает наша нынешняя экономическая система, — это интеллектуальная нечестность. Если бы все мужчины регулярно плохо обращались с женщинами, означало бы это, что такая реальность для женщин — единственно правильная и возможная, просто потому что она подтверждается ежедневными наблюдениями? Очевидно, что нет. Поэтому давайте исследуем истоки статизма, оценим его последствия и проанализируем путь, по которому идут государства, возможно, ведя нас в мрачное будущее.
Возникновение национальных государств
Даже если гипотетически представить мир без законов и порядка, люди всё равно будут сталкиваться с нехваткой ресурсов и будут вынуждены делать выбор. Мы не можем делать всё и сразу и два человека не могут быть в одном месте одновременно. Если Джон съел последний кусок торта, Джейн уже не сможет его получить, как бы ей ни хотелось. Из-за подобных ситуаций, - возникающих из-за ограниченности ресурсов, - и возникают конфликты.
Можно подумать, что в такой ситуации действует «закон джунглей», где физически сильный человек захватывает монополию на насилие и диктует свою волю. Но давайте разберёмся, почему это заблуждение. Что произойдет, если сильный постоянно подавляет слабых? Остальные начнут его избегать и он окажется изолирован. В краткосрочной перспективе это может быть выгодно, но если для каждого взаимодействия всегда требуется насилие, это становится чрезвычайно обременительно. Насилие обходится слишком дорого тому, кто его применяет. Более того, если сильный оказывается исключён из торговли и общества, его жизнь становится сложнее, чем если бы он жил в мире с другими. Таким образом, агрессивное поведение, выражающееся в каннибализме, рабстве и преступности, может приносить временную выгоду, но в долгосрочной перспективе не жизнеспособно. Люди быстро понимают, что сотрудничество выгоднее, чем насилие.
Если не через насилие, то как же иначе решать конфликты? Чтобы справиться с этой задачей, люди приходят к необходимости арбитра — человека или институции, которые разрешают споры на основе общепринятых правил для тех, кто хочет жить в данном обществе. Подобно природной ценности товарных денег, арбитра нельзя назначить силой. Его роль должна быть признана обществом, основываясь на уважении со стороны окружающих. Это уважение можно заслужить выдающимся мастерством, богатством или военными достижениями. Арбитр должен обладать естественным авторитетом, который принимает большинство, чтобы его решения считались окончательными. Если арбитр занимает своё положение исключительно благодаря силе, он ничем не отличается от того самого «сильного», которого общество изгоняет. Более того, злоупотребление властью приводит к его смещению самим обществом. Хотя подобная модель требует определённой веры в её жизнеспособность, можно вспомнить примеры из детства. В детских садах и начальных школах, несмотря на установленные взрослыми правила, дети сами формировали социальные иерархии и нормы поведения без единого диктатора на игровой площадке. Поведение детей, основанное больше на инстинктах, чем на сложных размышлениях, показывает, как может выглядеть естественное общество без центральной власти.
Таким образом, самой естественной формой человеческого общества является аристократия, где лидеры избираются на основе заслуг и уважения со стороны общества. В такой системе аристократы выступают в роли посредников, а их решения можно обжаловать в судах, которые ведут другие аристократы. Если они допускают ошибку, то обязаны за неё отвечать, в отличие от (демократического) государства, чьи решения невозможно оспорить, даже если они ошибочны.
Однако любые споры должны находить окончательное разрешение. Иначе можно представить себе ситуацию, когда две стороны бесконечно обращаются к разным аристократическим судам, пока одна из них не примет решение. Отсюда возникает концепция короля — «аристократа среди аристократов» и последнего арбитра закона.
Важно отметить, что в нашем обществе король не обладает особыми привилегиями. Он подчиняется тем же универсальным законам, что и все остальные, он не может произвольно издавать новые законы, вводить налоги или конфисковывать землю. Каждый человек является «королём» на своей территории и пользуется равными правами в обществе. Короли не наследуют свою должность, а избираются по согласию и могут быть заменены, если это потребуется.
Как же король может накопить власть и превратиться в конституционного монарха с правом облагать налогами и стать не только защитником, но и создателем универсальных законов? Ответ кроется в человеческой природе, склонной поддаваться низменным инстинктам. В любом обществе неизбежно существуют «имущие» и «неимущие» — те, кто выбирает лёгкий путь и те, кто преодолевает трудности ради богатства и власти. В свободном обществе каждый может добиться высокого статуса через труд, но для многих это слишком сложно. Вместо этого они предпочитают винить в своих бедах богатых. Короли используют эту обиду простого народа против аристократов, формируя с ними союз. Убедив народ поддержать его, король обещает облегчить их жизнь: отнять земли у знати, а народу простить долги, но взамен требует признания своей власти и согласия на уплату налогов для финансирования борьбы со «злой» аристократией. Для большинства простых людей это звучит как выгодная сделка, вскоре короли легитимируются не через заслуги, а через собственные законы. Таким образом, они монополизируют право создавать законы и разрешать споры. Чтобы закрепить свою власть, короли назначают бывших аристократов, лишённых богатств, на важные должности в своём дворе, гарантируя их лояльность и предотвращая бунты. Кроме того, короли привлекают интеллектуалов для создания идеологии и пропаганды, которая изображает мир до их правления как хаос. Со временем идея о том, что короли должны быть легитимированы на основе заслуг, забывается и правители начинают управлять обществом без каких-либо ограничений.
Если призыв к равенству смог однажды убедить массы, он способен сделать это снова. А так как каждый человек считает, что заслуживает большего, становится ясно, как концентрация власти в руках одного человека может вызвать желание свергнуть его. В итоге интеллектуалы, движимые собственными выгодами, начинают считать себя истинными представителями простого народа, уверенные, что именно они должны управлять законами и государством ради равенства и всеобщего благоденствия. Так правители становятся жертвами той самой зависти, которая когда-то возвела их на вершину власти. А обычные граждане следуют за теми, кто умело очаровывает их ложными обещаниями и благими намерениями улучшить их жизнь. Так рождается демократия. Для общество сделка кажется выгодной: они получают мгновенные выгоды, пожертвовав лишь одной семьёй правителей — не такая уж высокая цена!
Но люди крайне редко задумываются о последствиях того, что больше никто не несёт ответственности за долгосрочное благополучие нации. Хотя внешне равенство перед законом и отсутствие привилегий у правителей напоминают естественную аристократию, реальность совсем иная. Теперь судебные решения нельзя оспорить в других инстанциях, а закон больше не воспринимается как универсальный, а становится продуктом государственного аппарата.
В заключение следует отметить, что государства образуются из необходимости разрешать споры и прочие конфликты между людьми. Но к сожалению, человеческая природа легко поддаётся манипуляциям, когда эмоции берут верх над разумом. Мы часто ставим краткосрочные выгоды выше долгосрочных интересов и это касается очень многих аспектов нашей жизни. Именно поэтому люди, как общество, становятся лёгкой добычей для мошенников, которые пестрят обещаниями, но на деле мало что выполняют. В результате наша история полна рассказов о королях и демократических лидерах, но гораздо меньше примеров действительно свободных обществ.